Из-за деревьев бесшумно появились еще два коня. Один прошел очень близко к Парвати. Та вздрогнула и прижалась к дереву с возгласом:
– Ой, я что-то почувствовала! По-моему, он рядом!
– Не боись, не тронет, – успокоил Огрид. – Ладно, так кто скажет, почему одни их видят, а другие нет?
Гермиона подняла руку.
– Давай, говори, – просиял Огрид.
– Тестралей, – сказала Гермиона, – замечают только те, кто своими глазами видел смерть.
– Точно так, – сурово подтвердил Огрид, – десять баллов «Гриффиндору». Ну вот. Тестрали…
– Кхе-кхем.
Появилась профессор Кхембридж все в том же зеленом плаще и шляпе. Она стояла всего в нескольких шагах от Гарри, с пергаментом наизготовку. Огрид, который никогда раньше не слышал ее фальшивого кашля, озабоченно посмотрел на ближнего тестраля, видимо решив, что тот подавился.
– Кхе-кхем.
– Ой, здрасьте! – заулыбался Огрид, сообразив, откуда доносится звук.
– Вы получили записку, которую я отправила к вам в хижину сегодня утром? – осведомилась Кхембридж. Как и в прошлый раз, она говорила медленно и сильно повысив голос, словно обращалась к умственноотсталому иностранцу. – С извещением о том, что я приду с проверкой на ваш урок?
– А! Да! – закивал Огрид. – Вижу, вы нас нашли без проблем! Вот, видите… или я не знаю… видите? Мы проходим тестралей…
– Простите? – громко переспросила профессор Кхембридж, хмуря лоб и прикладывая ладонь к уху. – Что вы сказали?
Огрид немного смутился.
– Э-э… Тестралей! – выкрикнул он. – Знаете, таких больших… э-э… крылатых коней! – И Огрид для наглядности помахал руками.
Профессор Кхембридж подняла брови и принялась строчить, бормоча:
– «Вынужден… прибегать… к примитивному… языку… жестов…»
– В общем… не важно… – проговорил Огрид и в некотором расстройстве повернулся к классу: – Эмм… Чего я говорил?
– «Судя по… некоторым признакам… обладает… плохой… кратковременной… памятью». – Кхембридж говорила как будто себе под нос, но все ее прекрасно слышали. Драко Малфой сиял как именинник, а Гермиона от гнева стала пунцовой.
– Ах да. – Огрид опасливо покосился на пергамент Кхембридж, но храбро продолжил: – Я хотел рассказать, как получилось, что у нас их целый табун. Короче… все пошло с одного жеребца и пяти кобылиц… А вот этот вот, – он похлопал коня, пришедшего первым, – Тенебрус, мой любимчик, он первый народился у нас в лесу…
– А вам известно, – громогласно перебила Кхембридж, – что министерство магии относит этих животных к разряду «опасных»?
У Гарри упало сердце, но Огрид только хмыкнул:
– Ничего они не опасные! Цапануть, яс’дело, могут, но это ежели ты их достал до печенок…
– «С явным… удовольствием… говорит о… насилии», – снова застрочила Кхембридж.
– Погодите! Послушайте! – немного встревожился Огрид. – Я чего хотел сказать-то… И собака укусит, коли ее дразнить, так? А у тестралей просто репутация неважнецкая, из-за смерти и все такое – в старые-то времена их считали за плохую примету! Но это ж чистое суеверие, правда?
Кхембридж не ответила. Она дописала фразу, подняла глаза на Огрида и громко, размеренно сказала:
– Прошу вас, продолжайте урок как обычно. А я похожу, – она пальцами изобразила ходьбу (Малфой и Панси Паркинсон зашлись беззвучным хохотом), – и поговорю с учениками. – При слове «поговорю» Кхембридж показала на свой рот.
Огрид оторопело смотрел на нее, не в силах понять, зачем ей понадобилось вести себя так, словно он не понимает простого английского языка. В глазах Гермионы стояли слезы ярости.
– Ах ты ведьма, ах ты злая ведьма! – шептала она. Кхембридж тем временем направилась к Панси Паркинсон. – Я знаю, что ты затеяла, мерзкая, гадкая, злобная…
– Эмм… короче, – заговорил Огрид, изо всех сил стараясь вернуть урок в нормальное русло. – В общем. Тестрали. Такие дела. Ну, от них много пользы…
– Скажите, вот вам лично, – звонко спросила профессор Кхембридж у Панси Паркинсон, – всегда понятны объяснения профессора Огрида?
В глазах Панси тоже стояли слезы, но от смеха; она давилась, и разобрать ее ответ было трудно.
– Нет… потому что… знаете… он так говорит… как будто рычит…
Кхембридж это записала. Здоровые участки Огридова лица густо покраснели, но он сделал вид, будто не услышал Панси.
– Э-э… Польза от тестралей. Ну… перво-наперво, коли они у тебя ручные, ты ни в жисть больше не заблудишься. Отлично ориентируются: только скажи, куда тебе надо, и…
– Это если они смогут разобрать, что ты говоришь! – выкрикнул Малфой, и Панси Паркинсон чуть не повалилась на землю в новом приступе хохота.