– То есть я что, должна работать бесплатно?
– В общем, да, – спокойно отозвалась Гермиона, отпив из своего стакана. – В случае отказа я, как вы понимаете, сообщу властям, что вы – незарегистрированный анимаг. Думаю, «Оракул» неплохо заплатит за репортаж из Азкабана.
Видно было, что Рита готова отдать что угодно за возможность засунуть бумажный зонтик из Гермиониного стакана ей же в нос.
– Очевидно, у меня нет выбора? – чуть дрогнувшим голосом пробормотала журналистка, открыла сумочку, достала пергамент и выжидательно подняла принципиарное перо.
– Папа будет очень рад, – ободрила ее Луна. Рита сжала челюсти.
– Ну что? – Гермиона повернулась к Гарри: – Готов поведать людям правду?
– Да, – ответил Гарри, глядя, как Рита ставит перо на пергамент.
– Тогда валяйте, Рита, – безмятежно улыбнулась Гермиона и выудила вишенку со дна своего стакана.
Глава двадцать шестая
Виденное – непредвиденное
Луна не сказала внятно, когда интервью с Гарри появится в «Правдоборе»; мол, в ближайшем номере папа планировал разместить огромную увлекательную статью – рассказы очевидцев о недавних встречах со складкорогими стеклопами. «А поскольку это очень важный сюжет, Гарри, может, придется подождать до следующего выпуска», – закончила Луна.
Вспоминать о возрождении Вольдеморта было нелегко. Но Рита старалась выудить мельчайшие подробности, и Гарри изо всех сил напрягал память, понимая, что обязан воспользоваться этим шансом, поскольку другого может и не быть. Интересно, как воспримут его историю? Надо полагать, многие лишь уверятся в его невменяемости – не в последнюю очередь потому, что интервью выйдет в журнале, где печатают бредовые россказни про складкорогих стеклопов. Но после побега Беллатрикс Лестранж и ее соратников Гарри сжигало желание сделать хоть что-нибудь, а уж поможет или нет – увидим…
– Прямо не терпится посмотреть, что скажет Кхембридж! – воскликнул потрясенный Дин за ужином в понедельник.
Шеймас сидел по другую сторону от него и жадно поглощал пирог с курицей и ветчиной, но чувствовалось, что он внимательно прислушивается.
– Ты правильно поступаешь, Гарри, – сказал Невилл, сидевший напротив. Он сильно побледнел, но все-таки очень тихо продолжил: – Тяжело было… наверное… вспоминать?
– Да, – пробормотал Гарри, – но люди должны знать, на что способен Вольдеморт.
– Вот именно, – кивнул Невилл, – и не только Вольдеморт, его приспешники тоже… все должны знать…
Невилл не договорил и стал доедать печеную картошку. Шеймас поднял глаза, но, встретившись взглядом с Гарри, вновь уткнулся в тарелку. Вскоре Дин, Шеймас и Невилл отправились в гриффиндорскую башню, а Гарри с Гермионой остались за столом ждать Рона, который еще не вернулся с тренировки.
В Большой зал вошли Чо Чан и ее подруга Мариэтта. У Гарри сразу подвело живот, но Чо, даже не обернувшись, уселась к нему спиной. Гермиона, посмотрев на стол «Вранзора», бодро поинтересовалась:
– Кстати, а что у вас произошло? Почему ты пришел со свидания так рано?
– Раз уж ты спрашиваешь… в сущности, – протянул Гарри, придвигая к себе блюдо с рассыпчатым пирогом из ревеня и накладывая добавку, – это было не свидание, а катастрофа.
И рассказал Гермионе о сцене в кафе мадам Пуднафут.
– …а потом, – закончил он, проглотив последний кусочек пирога, – она вскочила и говорит: «До свидания, Гарри»! И выбежала на улицу! – Гарри отложил ложку и удрученно посмотрел на Гермиону: – Ну вот скажи, что все это значит? А?
Гермиона, поглядев на затылок Чо, вздохнула.
– Ох, Гарри, Гарри, – она грустно покачала головой, – извини, но ты был довольно бестактен.
– Я бестактен? – возмутился Гарри. – А она? Все было хорошо, а она вдруг заявляет, что Роджер Дэйвис звал ее на свидание, и давай рассказывать, как ходила в это идиотское кафе обниматься с Седриком!.. А мне каково?
– Понимаешь, – сказала Гермиона с беспредельным терпением человека, который вынужден объяснять чрезмерно возбудимому полуторагодовалому малышу, что один плюс один будет два, – не надо было посреди свидания говорить, что ты хочешь встретиться со мной.
– Но, но, – захлебнулся Гарри, – но… Ты же сама просила, чтобы я пришел в двенадцать и привел ее с собой! Как бы я пошел?
– Надо было по-другому, – все тем же противным снисходительным тоном объяснила Гермиона. – Сказать, например, что это ужасно некстати, но я вынудила тебя пообещать, что ты придешь в «Три метлы», а тебе ужасно не хочется и вообще ты рассчитывал провести весь день с ней, но раз уж так вышло, то пожалуйста, пожалуйста, не могла бы она пойти с тобой, потому что, может быть, тогда тебе удастся пораньше от меня отделаться. И еще неплохо было бы сказать, какой уродиной ты меня считаешь, – подумав, добавила Гермиона.