– Но я вовсе не считаю тебя уродиной, – смутился Гарри.
Гермиона засмеялась.
– Гарри, ты еще хуже Рона… хотя, пожалуй, все-таки нет, – вздохнула она. В Большой зал как раз ввалился хмурый Рон, весь измазанный грязью. – Понимаешь… Когда ты сказал, что встречаешься со мной, Чо расстроилась и решила заставить тебя ревновать. Она хотела понять, сильно ли тебе нравится.
– Так вот оно что… – протянул Гарри. Рон рухнул на скамью напротив и начал подтаскивать к себе все стоявшие поблизости тарелки. – А не проще прямо спросить, кто мне нравится больше – ты или она?
– Девочки обычно таких вопросов не задают, – ответила Гермиона.
– А должны бы! – с чувством воскликнул Гарри. – Я бы тогда так и сказал: ты мне очень нравишься. И ей не пришлось бы впадать в истерику из-за смерти Седрика!
– Я не говорю, что ее поведение разумно, – заметила Гермиона. Тут к ним присоединилась Джинни, тоже вся в грязи и расстроенная. – Я пытаюсь объяснить, что она в тот момент чувствовала.
– Гермиона, тебе надо написать книжку для мальчиков, – изрек Рон, нарезая картошку, – с толкованиями девчачьих фортелей.
– Точно, – горячо поддержал Гарри, глядя на стол «Вранзора». Чо встала и, упорно не глядя на него, ушла. Огорченный, он повернулся к Рону и Джинни: – Как прошла тренировка?
– Кошмарно, – хмуро буркнул Рон.
– Брось, – сказала Гермиона и посмотрела на Джинни, – наверняка все было не так уж и…
– Так уж, так уж, – закивала Джинни, – даже хуже. Ангелина под конец чуть не плакала.
Рон и Джинни пошли мыться и переодеваться; Гарри и Гермиона вернулись в шумную общую гостиную к привычной горе домашних заданий. Гарри успел полчаса провозиться с новой звездной картой по астрономии, когда к нему подошли Фред и Джордж.
– Рона с Джинни нет? – Фред огляделся, подвинул себе стул и, когда Гарри помотал головой, продолжил: – Хорошо. Мы смотрели их тренировку. На матче из них сделают котлету. Без нас это не команда, а ерунда какая-то.
– Да ладно тебе, Джинни вполне ничего, – честно прибавил Джордж, усаживаясь рядом с Фредом. – Даже не знаю, как она умудрилась научиться, мы же ее вечно прогоняли.
– А она с шести лет залезала в сарай и тайком брала ваши метлы, по очереди, – раздался голос Гермионы из-за шаткой башни учебников по древним рунам.
– А-а, – протянул Джордж, слегка удивившись. – Тогда понятно.
– Рону удалось взять хоть один мяч? – Глаза Гермионы появились над «Магическими иероглифами и логограммами».
– Вообще-то, когда он забывает, что на него смотрят, у него все получается. – Фред закатил глаза к потолку. – Придется в субботу попросить народ поворачиваться к стадиону спиной, когда Кваффл будет пролетать возле Рона.
Он нервно вскочил, отошел к окну и уставился в темноту.
– Знаете, без квидиша в школе делать нечего.
Гермиона посмотрела на него укоризненно:
– А экзамены?
– Я же говорю, П.А.У.К. нас мало интересует, – ответил Фред. – Злостные закуски готовы. Мы теперь знаем, как избавляться от фурункулов: пара капель маринада горегубки – и порядок. Ли подсказал.
Джордж широко зевнул и печально посмотрел на облачное ночное небо.
– Даже не знаю, хочу ли я идти на этот матч. Представляете, что будет, если нас сделает Захария Смит? Я, наверно, убью себя.
– Лучше его, – отозвался Фред.
– Вот это в квидише и плохо, – рассеянно пробормотала Гермиона, склоняясь над переводом, – из-за него между колледжами возникает вражда.
Она подняла глаза, чтобы найти «Тарабарий Толковиана», и увидела, что Фред, Джордж и Гарри взирают на нее в недоуменном отвращении.
– А что? Так и есть! – упрямо мотнула головой Гермиона. – Это же всего-навсего игра!
– Гермиона, – покачал головой Гарри, – ты, конечно, хорошо разбираешься в чувствах, но в квидише ты ровным счетом ничего не смыслишь.
– Возможно, – мрачно согласилась Гермиона и снова взялась за перевод, – зато мое настроение не зависит от спортивных достижений Рона.
Гарри скорее бы спрыгнул с астрономической башни, чем согласился с Гермионой, но в субботу, наблюдая за игрой, понял, что готов отдать любые деньги за равнодушие к квидишу.
Лучшим в этом матче была его непродолжительность: агония гриффиндорских болельщиков продлилась всего двадцать две минуты. Что было худшим, сразу не скажешь: Рон совершенно по-идиотски пропустил четырнадцатый мяч; Слопер, метивший в Нападалу, попал битой Ангелине по губам; Кёрк при виде Захарии Смита с Кваффлом в руках завопил от страха и скатился с метлы… Правда, как ни удивительно, «Гриффиндор» проиграл всего десять очков: Джинни ухитрилась выхватить Проныру из-под носа хуффльпуффского Ловчего Соммерби, и счет в итоге стал 240: 230.