Но она не оглянулась.
– Что это с ней? – пробормотал Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что этот вопрос его мало занимает.
– Читая между строк, я бы сказал, что она о тебе не очень высокого мнения, – изрек Сириус.
– Ах вот как, – разозлился Джеймс, – вот как…
Вновь полыхнул свет, и Злей опять повис в воздухе вверх ногами.
– Кто хочет посмотреть, как я снимаю с Соплюшки трусы?
Но Гарри не суждено было узнать, снял ли Джеймс трусы со Злея. Кто-то крепко схватил его за руку выше локтя. Скривившись, Гарри обернулся и, к полнейшему своему ужасу, увидел Злея – в полный рост, взрослого, побелевшего от ярости.
– Развлекаешься?
Гарри поволокло вверх. Летний день померк; он поплыл сквозь ледяную черноту. Злей цепко держал его за руку. Затем Гарри, как будто перекувырнувшись в воздухе, ударился ногами об пол. Он снова оказался у стола, перед дубльдумом, в тускло освещенном, сегодняшнем кабинете преподавателя зельеделия.
– Итак, – сказал Злей, впиваясь пальцами в руку Гарри – у того уже онемела кисть. – Итак… тебе понравилось, Поттер?
– Н-нет, – пролепетал Гарри, пытаясь высвободиться.
Ему было страшно: губы Злея тряслись, лицо помертвело, зубы обнажились.
– Остроумный человек, твой папаша, правда? – Злей изо всех сил встряхнул Гарри, и очки у того сползли на кончик носа.
– Я… я не…
Злей отшвырнул его от себя; Гарри рухнул на пол.
– Ты никому не расскажешь о том, что видел! – проревел Злей.
– Нет. – Гарри отползал как можно дальше, одновременно пытаясь встать на ноги. – Нет, конечно, я не…
– Прочь, прочь, и не смей больше появляться в моем кабинете!
Гарри метнулся к выходу, и над его головой взорвалась банка с дохлыми тараканами. Он распахнул дверь, понесся по коридору и остановился, лишь когда между ним и Злеем было уже целых три этажа. Тогда он прислонился к стене, тяжело дыша и потирая синяк на руке.
У него не было ни малейшего желания возвращаться так рано в гриффиндорскую башню, а тем более делиться впечатлениями с Роном и Гермионой. Его терзало горе и потрясение, но не оттого, что на него наорали или кидались банками. Просто он знал, каково это, когда тебя унижают на глазах толпы, и прекрасно понимал, что переживал Злей, когда над ним издевался Джеймс. Судя по тому, что видел Гарри, Злей всю дорогу говорил правду: отец и впрямь был малоприятной самодовольной личностью.
Глава двадцать девятая
Профориентация
– Но почему ты больше не занимаешься окклуменцией? – нахмурилась Гермиона.
– Я же тебе объяснил, – пробормотал Гарри. – Злей говорит, я уже знаком с азами и могу заниматься сам…
– Хочешь сказать, что сны у тебя прекратились? – скептически спросила она.
– В общем и целом… – протянул Гарри, отводя глаза.
– А по-моему, пока ты не научился как следует ими управлять, Злей не должен был прекращать занятий! – вознегодовала она. – Гарри, я считаю, тебе надо пойти к нему и попросить…
– Нет, – решительно сказал Гарри. – Все, забудь – хорошо?
Это было в первый день пасхальных каникул. Следуя устоявшейся традиции, Гермиона провела его, составляя расписания подготовки к экзаменам для себя и мальчиков. Гарри и Рон не сопротивлялись: во-первых, бесполезно, а во-вторых, расписания могли и пригодиться.
Рон, узнав, что до экзаменов осталось всего полтора месяца, пришел в ужас.
– Как это ты ухитрился забыть? – поразилась Гермиона. Она постучала волшебной палочкой по квадратикам его расписания – и каждый предмет засветился своим цветом.
– Не знаю, – промямлил Рон. – Столько всякого было…
– Вот, – сказала Гермиона, вручая ему расписание, – если не выбьешься из графика, то все успеешь.
Рон мрачно воззрился на разноцветную таблицу, но потом просиял:
– Свободный вечер каждую неделю!
– Это для тренировок, – объяснила Гермиона.
Улыбка Рона увяла.
– А смысл? – скучно буркнул он. – У нас не больше шансов выиграть кубок, чем у папы – стать министром магии.
Гермиона не ответила; она смотрела на Гарри, который сверлил стену отсутствующим взглядом. Косолапсус трогал лапой его руку: дескать, за ухом-то почеши.
– Гарри, в чем дело?
– Что? – встрепенулся он. – Не, ни в чем.
Он поспешно схватил «Теорию защитной магии» и притворился, будто ищет что-то по оглавлению. Косолапсус махнул на него лапой и залез под кресло Гермионы.
– Я тут видела Чо, – осторожно начала та. – Она тоже вся несчастная… вы что, опять поссорились?
– Что?.. А… Да. – Гарри охотно ухватился за это объяснение.
– Почему?
– Из-за ее подруги-стукачки, Мариэтты, – ответил Гарри.