– Значит, мы должны его учить, – пустым голосом сказал Гарри. Теперь он понял смысл предупреждения Фиренце. Попытки не увенчаются успехом. Лучше их оставить. Конечно, обитатели леса не могли не слышать, как Огрид учит младшего братца английскому языку.
– Да… так, объясняться малость, – с надеждой ответил Огрид. – Потому что ясно же: он как научится общаться, так и поймет, что мы его любим, очень, и хотим, чтоб он с нами жил.
Гарри взглянул на Гермиону. Та ответила ему совершенно безнадежным взглядом сквозь пальцы.
– Вот так пожалеешь, что нельзя вернуть Норберта, – сказал он ей, и она ответила дребезжащим смешком.
– Так вы согласны? – спросил Огрид, который, видимо, слов Гарри не расслышал.
– Мы… – протянул Гарри, уже связанный обещанием. – Мы попробуем, Огрид.
– Гарри, ты настоящий друг! – воскликнул тот со слезливой улыбкой и опять промокнул лицо носовым платком. – Но сильно-то не утруждайтесь… экзамены же… приходите к нему… ну, может, в неделю раз, поболтать чуток… под плащом, чтоб вас не видели… Ну что, я его разбужу?.. Познакомитесь…
– Что?.. Нет! – Гермиона вскочила. – Огрид, не надо, не буди его, в самом деле, это ни к че…
Но Огрид уже перешагнул через большое поваленное дерево, направился к Гурпу и, не дойдя десяти футов, подобрал с земли большой сук. Потом ободряюще улыбнулся через плечо Гарри и Гермионе и с силой ткнул брата в поясницу.
Гигант взревел. По безмолвному лесу прокатилось эхо; птицы, испуганно защебетав, снялись с верхушек деревьев и унеслись прочь. Гарри и Гермиона остолбенело смотрели, как великан встает на колени. Когда он с размаху оперся на руку, земля заходила ходуном. Гурп повертел головой, не понимая, кто или что его потревожило.
– Как делишки, Гурпи? – нарочито бодро поинтересовался Огрид, отступая и держа перед собой поднятую палку, чтобы, если нужно, снова ткнуть Гурпа. – Нормально покемарил?
Гарри и Гермиона отошли как можно дальше. Гурп стоял на коленях меж двух деревьев, еще не выдранных из земли. Его феноменально большое лицо серой луной плавало в полумраке. Голова была точно огромный каменный шар с кое-как высеченными грубыми чертами: бесформенный обрубок носа, кривой рот с неровными желтыми зубищами и крохотные для такого гиганта, глинисто-бурые, с зеленцой, глазки. Ресницы склеились после сна. Гурп с силой потер глаза костяшками, которые по размеру были никак не меньше крикетной биты. А потом вдруг с удивительной быстротой и легкостью вскочил на ноги.
– Ой, кошмар! – в ужасе взвизгнула Гермиона.
Деревья, к которым Гурп был канатами привязан за лодыжки и запястья, угрожающе затрещали. Как и говорил Огрид, в гиганте было самое малое шестнадцать футов росту. Блуждая по сторонам мутными глазами, Гурп протянул большую, как пляжный зонтик, ладонь к очень высокой сосне, схватил с верхней ветки птичье гнездо и, с недовольным ревом – птиц там не оказалось – перевернул вверх дном. Яйца гранатами посыпались вниз. Огрид закрыл голову руками.
– Смотри, Гурпи! – крикнул он, опасливо выглядывая из-под ладоней, – я тебе друзей привел. Помнишь, я обещал? Помнишь, я говорил, что, может, по делам уеду, а они о тебе заботиться будут? Помнишь, Гурпи?
Но Гурп лишь снова заревел. Трудно сказать, слышал ли он Огрида, понял ли, что Огридовы крики – это речь. Гигант схватил сосну за верхушку и потащил на себя – видимо, для забавы, чтобы посмотреть, как качается дерево.
– Эй, Гурпи, не делай так! – заорал Огрид. – Уж и без того все повыдернул!..
Гарри увидел, что земля у основания сосны пошла трещинами. Что ж, ничего удивительного.
– Я привел тебе друзей! – кричал Огрид. – Друзей, видишь? Вниз, вниз посмотри, балда бестолковая! Видишь – друзья!..
– Огрид, оставь его, – взмолилась Гермиона, но Огрид поднял сук и больно ткнул Гурпа в коленку.
Гигант отпустил сосну. Та страшно качнулась и осыпала Огрида дождем иголок. Гурп поглядел вниз.