Чего же и ждать, сердито думал он, шагая по коридорам верхних этажей, где почти никого не было. Естественно, все на него таращатся: каких-то два месяца назад он на глазах у всей школы с телом Седрика появился из лабиринта, где проводилось последнее испытание Тремудрого Турнира, и заявил, что видел возрождение лорда Вольдеморта. А вскоре школу распустили на каникулы, и у Гарри не было времени объясниться, даже если бы он и захотел предоставить отчет об этих ужасных событиях.
Он сам не заметил, как по коридору дошел до двери в гриффиндорскую гостиную, скрытой за портретом Толстой Тети; сообразив, что не знает нового пароля, он остановился как вкопанный.
– Эмм… – промычал он, хмуро уставившись на Толстую Тетю. Та разгладила складки шелкового розового платья и в свою очередь сурово уставилась на него.
– Нет пароля – нет доступа, – надменно сообщила она.
– Гарри, я знаю! – пропыхтели у него за спиной. Гарри обернулся и увидел, что к нему трусит Невилл. – Знаешь какой? Я наконец-то смогу запомнить!.. – Он помахал своим кактусом-пеньком. – Мимбулюс мимблетония!
– Правильно, – сказала Толстая Тетя, и портрет открылся, обнаружив за собой круглую дыру в стене.
Гриффиндорская гостиная – уютная круглая комната, заставленная ветхими мягкими креслами и старыми шаткими столиками, – встретила их как всегда приветливо. В очаге весело потрескивал огонь, и кто-то грел над ним руки; в другом углу Фред с Джорджем вешали на доску какое-то объявление. Гарри всем помахал и направился прямиком в спальню: у него не было настроения ни с кем разговаривать. Невилл пошел за ним.
Дин Томас и Шеймас Финниган добрались до спальни первыми и сейчас развешивали по стенам у своих кроватей плакаты и фотографии. Когда Гарри распахнул дверь, они разговаривали, но мигом замолчали, увидев его. Гарри заподозрил, что говорили о нем; потом заподозрил, что у него паранойя.
– Привет, – сказал он, открывая свой сундук.
– Привет, Гарри, – ответил Дин, надевая пижаму уэстхэмских цветов. – Как каникулы?
– Неплохо, – пробормотал Гарри. На рассказ о его каникулах ушла бы целая ночь, а у него не было сил. – А у тебя?
– Нормально, – хмыкнул Дин. – Во всяком случае, лучше, чем у Шеймаса.
– А что такое? – бережно поставив мимбулюс мимблетонию на тумбочку, спросил Невилл Шеймаса.
Шеймас ответил не сразу – прежде он убедился, что «Кенмарские коршуны» висят ровно. Потом, не поворачиваясь к Гарри, сказал:
– Мама не хотела, чтобы я возвращался в школу.
– Что? – Гарри, снимавший мантию, застыл.
– Не хотела, чтобы я возвращался в «Хогварц».
Шеймас отвернулся от плаката и, по-прежнему не глядя на Гарри, достал из своего сундука пижаму.
– Но… почему? – поразился Гарри. Мама Шеймаса – ведьма, как же она могла опуститься до такого дурслеизма?
Шеймас не отвечал, пока не застегнул пижаму на все пуговицы.
– Я думаю, – размеренно произнес он, – что… из-за тебя.
– В смысле из-за меня? – вскинулся Гарри.
Сердце забилось очень-очень быстро; словно что-то надвигалось и грозило поглотить Гарри целиком.
– Ну-у, – протянул Шеймас, избегая на него смотреть, – она… э-э… в общем, это не только из-за тебя, из-за Думбльдора тоже…
– Так она верит «Оракулу»? – сообразил Гарри. – Верит, что я врун, а Думбльдор – старый осел?
Шеймас наконец посмотрел ему в глаза:
– Что-то в этом духе.
Гарри промолчал. Он швырнул на тумбочку волшебную палочку, снял мантию, с досадой бросил ее в сундук и натянул пижаму. Как же все это надоело! Все эти взгляды и пересуды! Побывали бы они в его шкуре!.. Понимали бы, каково это… Миссис Финниган ничегошеньки не понимает… Дура, свирепо закончил он про себя.
Он забрался в постель и потянулся задернуть полог, но тут Шеймас сказал:
– Слушай… А что на самом деле было, когда… Ну, ты понимаешь… С Седриком Диггори и вообще?
В голосе его звучало опасливое любопытство. Дин, который перерывал сундук в надежде отыскать тапочку, тотчас замер и явно навострил уши.
– А чего ты у меня спрашиваешь? – огрызнулся Гарри. – Почитай «Оракул», как твоя мамочка! Там написано все, что вам положено знать.
– Оставь в покое мою маму, – рассердился Шеймас.
– С какой стати мне оставлять в покое тех, кто называет меня лжецом? – гневно бросил Гарри.
– Нечего со мной так разговаривать!
– Как хочу, так и разговариваю, – отрезал Гарри. Кровь бросилась ему в голову, и он сам не заметил, как схватил волшебную палочку. – А если тебе страшно спать со мной в одной комнате, валяй к Макгонаголл, пусть тебя переведут… Чтоб мамуля не беспокоилась…