– Ну, нормального учителя по защите от сил зла у нас никогда не было, – сказал Гарри. – Огрид же говорил, помните? На эту работу никто не хочет идти, говорят, она проклята.
– Да, но нанимать человека, который запрещает колдовать! Чего Думбльдор добивается?
– И она хочет, чтоб мы шпионили друг за другом, – сумрачно заметил Рон. – Помните, она говорила, что, если кто-то пугает нас россказнями о возвращении Сами-Знаете-Кого, пускай мы ей стукнем?
– Само собой, она за нами шпионит, это же очевидно – за этим Фудж ее сюда и направил, – резко отозвалась Гермиона.
– Только не заводитесь, – с бессильной усталостью произнес Гарри. – Давайте лучше… сделаем домашние задания, забудем про них побыстрее…
Они перенесли из угла к камину свои рюкзаки. Народ уже возвращался с ужина. Гарри старательно отворачивался от входной дыры, но все равно чувствовал, что на него смотрят.
– Давайте для начала разделаемся со Злеем, – предложил Рон, окуная перо в чернильницу. – «Свойства… лунного камня… и его применение… в зельеделии…» – забормотал он, водя пером по пергаменту. – Вот. – Он подчеркнул заглавие и выжидательно уставился на Гермиону: – Ну? Каковы свойства лунного камня и его применение в зельеделии?
Но Гермиона не слушала; она, прищурившись, глядела в дальний угол, где в окружении первоклассников сидели Фред, Джордж и Ли Джордан. Наивные первоклашки доставали что-то из бумажного пакета, который протягивал им Фред, и отправляли это в рот.
– Нет уж, извините, они переходят всякие границы! – разъярилась Гермиона и вскочила. – Рон, пошли.
– А? Чего? – Рон явно старался выгадать время. – Да ну… Брось, Гермиона… Что мы, запретим им сладости раздавать?
– Ты прекрасно знаешь, что это никакие не сладости, а нуга-носом-кровь, или… рвотные ракушки, или что там еще…
– Хлопья-в-обморок? – тихо подсказал Гарри.
Первоклассники один за другим теряли сознание, обмякая в креслах, будто стукнутые по голове невидимой киянкой; кто-то соскальзывал на пол, кто-то свисал с подлокотников, вывалив язык. В гостиной почти все смеялись, но Гермиона, грозно расправив плечи и твердо печатая шаг, направилась к Фреду с Джорджем. Те с пергаментами в руках внимательно наблюдали за обморочными детьми. Рон приподнялся с сиденья, в нерешительности повисел на руках, а потом, пробормотав: «Сама разберется», – снова сел, постаравшись сползти по сиденью как можно глубже, насколько позволял рост.
– Хватит! – свирепо сказала Гермиона близнецам. Те слегка удивились.
– Пожалуй, ты права, – задумчиво кивнул Джордж, – думаю, этой дозы достаточно…
– Я вам уже говорила утром, нельзя испытывать эту дрянь на школьниках!
– Мы им платим! – возмутился Фред.
– Какая разница! Это может быть опасно!
– Фигня, – отмахнулся Фред.
– Успокойся, Гермиона, с ними все в порядке! – заверил Ли. Он по очереди пихал фиолетовые пастилки первоклассникам в открытые рты.
– Точно, смотри – очухиваются, – сказал Джордж.
Действительно, кое-кто уже шевелился; несколько первоклашек сильно изумились, обнаружив, что лежат на полу или свешиваются с подлокотника, и Гарри понял, что Фред с Джорджем не предупредили детей о том, чтó делают эти сладости.
– Нормально себя чувствуешь? – ласково спросил Джордж у крошечной темноволосой девочки, лежавшей у его ног.
– Ка… кажется, – дрожащим голосом ответила та.
– Отлично! – воскликнул довольный Фред, но тут Гермиона выхватила у него из рук пергамент и бумажный пакет с хлопьями-в-обморок.
– Ничего НЕ отлично!
– Как это не отлично? Они ведь живы, – рассердился Фред.
– Вы не имеете права! А если кто-то по-настоящему заболеет?
– Никто не заболеет, мы все проверили на себе, а теперь просто смотрим, у всех ли одинаковая реакция…
– Если вы не прекратите, я…
– Что? Оставишь нас после уроков? – спросил Фред голосом, в котором явственно прочитывалось: «Я бы на тебя посмотрел».
– Заставишь писать предложения? – хмыкнул Джордж.
В гостиной засмеялись. Гермиона выпрямилась в полный рост. Глаза ее сузились, а пышные волосы стояли дыбом, как наэлектризованные.
– Нет, – сказала она. Ее голос дрожал от гнева. – Я напишу вашей маме.
– Ты что, с ума сошла? – ужаснулся Джордж, отшатываясь.
– Нет, не сошла, – сурово произнесла Гермиона. – Я не могу вам запретить экспериментировать на себе, но на первоклассниках – не позволю.