- Я не скажу, что узнала их в лицо, хотя, в будущем, несомненно, смогу опознать каждого. Но я знаю одно: судя по всему, двое из них были из группы Секретного поиска и Ликвидации опасных заболеваний.
- Что?!
Гарри никогда не видел Дамблдора в растерянности, он считал, что такое не может произойти никогда. Но теперь он наблюдал именно такую ситуацию. Директор был ошарашен.
- Во всяком случае, - спокойно продолжала мисс Эвергрин. - Они так выглядели. На них были красные форменные мантии именно этого подразделения клиники Святого Манго.
- И как вы это объясняете? - Дамблдор уже видно для себя все объяснил.
Быстро сориентировался, подумал Гарри. Кусок перестал ему идти в горло. Он не понимал, зачем на него могут охотиться врачи? Рон глупо смотрел в рот мисс Эвергрин, у него был совершенно сбитый с толку вид.
Валери Эвергрин обхватила руками колено.
- Я это объясняю весьма просто, - прошептала она. - Это я виновата.
- Простите? - Дамблдор удивленно поднял одну бровь.
- Связь здесь несомненна.
Изложу одни голые факты.
Если вернуться к планированию первого нападения на Гарри, то наше местонахождение Ральфу МакАбру открыл Смиткинс, лифтер из дома, где мы жили.
Следовательно, я задаю себе вопрос: где Смиткинс мог встретить МакАбра? - Она помолчала и решительно продолжила, - он встретился с ним в клинике Св.
Манго.
- Как этот человек, Смиткинс мог там оказаться?
- Я сама направила его туда, - горько сказала мисс Эвергрин. - У его жены неизлечимая в магловом мире форма рака. Я решила ему помочь, и... моя жалость стала причиной того, что дети чуть не погибли. Я виновата, профессор, я совершила непростительную ошибку.
Дамблдор встал и легонько одобряюще похлопал Валери Эвергрин по плечу.
- Дорогая, все мы совершаем ошибки. Вы не машина. И не могли всего предусмотреть.
- Не могла. Но должна была. Это моя работа, профессор. И я чувствую себя ужасно. Из-за моей халатности с Гарри, Роном и Гермионой могло произойти несчастье, - она закрыла лицо руками.
Гарри захотелось тут же подбежать к ней и обнять, утешить, сказать, что, несмотря ни на что, она была для них лучшим защитником, и он бы не променял бы ее ни на кого другого.
Сириус пошевелился.
- Валери, дорогая, вы не должны себя винить. Вы сделали для ребят все что могли и даже больше. Никто не справился так хорошо, как вы, - Блэк подошел к ней и отнял ее руки от лица.
Лицо было заплакано. Эта железная леди умела не только драться с врагами, смеяться над опасностью и хорошими шутками, но и плакать.
- Ох, Сириус, - она вытерла слезы. - Какая же я идиотка.
- Нет, нет, Валери.
Вы молодец.
Да, вы специалист, вас учили, как поступать в таких ситуациях.
Но вы и человек, у вас есть чувства! Жалеть кого-то - это же так естественно, - Сириус мягко смотрел на нее, и Гарри почему-то внезапно подумал, что в этой комнате слишком много лишнего народу.
И ему, и отчаянно жалевшему мисс Эвергрин Рону (он даже булку в сторону отложил) и даже Дамблдору следовало сейчас не мешать Сириусу утешать эту удивительную женщину с всегда таким решительным, а теперь несчастным взглядом синих глаз.
- Сириус прав, дорогая, - Дамблдор улыбнулся. - Не вините себя, лучше расскажите дальше о своих умозаключениях.
Мисс Эвергрин достала платок, вытерла слезы, решительно высморкалась и продолжила. Ее голос слегка дрожал.
- Я получила письмо от Аластора Моуди.
МакАбр раскололся.
Почти.
Он сказал, где встретил Смиткинса, но что он сам там делал, Моуди от него так и не добился.
Видимо, что-то блокирует желание рассказать об этом.
Это суперсильное проклятье, судя по всему.
Его мог наложить лишь человек, настолько хорошо разбирающийся в черной магии, что МакАбр даже под страхом смерти не смог бы ничего рассказать.
- Забвение?
- Нет.
Что-то другое.
Черное проклятье.
Сочетание Подвластия и чего-то неизвестного, так, по крайней мере, считает Аластор.
Далее.
МакАбр был в больнице.
Что он делал там? Аластор предполагает, что все намного серьезнее, чем можно подумать сначала.
МакАбр не просто черный колдун-посредник, нанимающий убийц.
В его квартире была найдена кровь.
Определенно, это кровь, как минимум, нескольких людей.
Маглов и колдунов.
Она была у него знаете где? В холодильнике, в чашках!
По-видимому, Дамблдор понял, что означают последние слова, произнесенные Валери Эвергрин с таким ужасом. А она, тем временем, продолжала: