Ввалившись в полуразрушенную комнату, по которой, правда, уже не летали бешенные мячи, юный волшебник, тяжело дыша, повалился на кровать и начал судорожно рыться в тумбочке в поисках шоколада. Наконец, нашарив коробку с шоколадными лягушками, Поттер вытряхнул оттуда все конфеты и ухватил первую попавшуюся. Раздражённо отбросив вкладыш, при этом даже не поинтересовавшись, кто же находится на его обороте, юноша затолкал в рот сразу всю шоколадку, а проглотив потянулся за второй. После нескольких шоколадок он наконец-то нашёл в себе силы оглядеться по сторонам.
— Дементоры? — кажется, уже не в первый раз за эти несколько минут спросил Рон, ради этого даже отвлёкшийся от ремонта стола.
— Нет, — очень содержательно ответил Гарри, протягивая руку за следующей шоколадкой. Прожевав её, он счёл возможным пояснить:
— Преподал нашему любителю квиддича и трофеев один запоминающийся урок.
— Что за урок? — деловито поинтересовался Фокс.
Допытываться от Поттера ответов на вопросы, отвечать на которые он не желает, было бесполезно, так что Майкл, для верности подождав несколько секунд, вернулся к уборке.
На следующий же день Трапатонни порадовал тем, что обходил Гарри и компанию по широкому кругу, бережно придерживая перевязанное запястье и вежливо объясняя, что в результате несчастного случая он заработал довольно серьёзный ожог, из-за которого не может пользоваться палочкой. Впрочем, когда ему сказали, что врагу будет наплевать, на каком месте у тебя ожог, пальцы волшебным образом заработали и смогли вполне сносно держать волшебную палочку.
Суббота, по общему мнению, была во истину волшебным днём по одной простой причине — по субботам не было фехтования, хотя, надо сказать, что в последние дни практика владения мечом не приносила таких неудобств, как раньше. Единственным минусом этого дня было то, что он предпоследний. В понедельник, около полудня, курсанты разъедутся по домам. Но перед тем как окончить курс обучения, ребятам предстояла долгожданная практика звуковой волны и противостояния непростительным заклятьям, которые мудрые преподаватели приберегли на субботу.
Первым делом та самая женщина-аврор с дырявой памятью проверяла, как они усвоили теорию звуковой волны. Потом они по очереди эту самую волну наколдовывали. Практически все справились с этим заданием в худшем случае с третьей попытки. Сославшийся на больную руку Трапатонни, сотворил довольно приличную волну с пятой попытки. После этого на кафедру влез Ларсен и потребовал внимания к своей лучезарной персоне:
— Как и было обещано, сейчас я проверю вашу стойкость к непростительному проклятью Империус. Ваша задача — не выполнять мои мысленные приказы. Начнём по списку…
Надо сказать, что стойкость к непростительному Империо у Авроров была довольно высокая. По крайней мере, большинство освобождалось от его действия, в худшем случае, после первых трёх выполненных приказов. Гарри было велено влезть на кафедру и показать ректору и собравшимся неприличный жест.
— Сер, я это и не под Империусом могу сделать, — честно признался Гарри. — И на кафедру ради таких мелочей не полезу.
«Тогда громко скажи, что здесь сидят одни идиоты», — блеснул очередной ультра-остроумной идеей ректор.
— Это я тоже могу сделать без Империуса. Может, хватит?
«Давай же… сделай…»
Гарри почему-то подумалось, что у ректора в голове что-то заело, ведь после двух отказов, как правило, сдаются даже самые назойливые… и кавалеры и чёрные маги, а он не терял надежды и веры в себя.
«Ну же…»
— Только чтобы вы отстали, — предупредил юноша. — Здесь собрались одни идиоты!!!
По какой-то необъяснимой причине, собравшиеся абсолютно не обиделись, а напротив — очень обрадовались.
— Я же говорил! — радостно воскликнул Майкл, обращаясь к не менее довольному Олегу. Но, присмотревшись повнимательнее, Гарри понял, что рады были далеко не все. Многие выглядели подавленно, а Краузе так вообще разочарованно ударил огромным кулачищем по столу, за которым сидел. Всё это заставило Гарри почувствовать себя довольно глупо.
— Я знал, что так и будет! — радостно вещал Майк, теперь уже обращаясь ко всем, кто был готов слушать.
— Что значит «знал»? — обманчиво спокойно поинтересовался справившийся с потрясением Гарри. — И сколько же ты выиграл?
Объяснение подобному поведению авроров могло быть только одно: все спорили со всеми, сможет ли ректор заставить Гарри что-то сделать. Кстати, сам ректор был доволен жизнью, что означало его победу в споре.
У Гарри прямо язык зачесался ляпнуть что-нибудь, чтобы остудить их пыл. Правда, заявлять, что Империо не действовало было бы глупо: заставить-то Ларсен его заставил, так что придраться не к чему.