Получив причитающиеся поцелуи, я вернулась к подруге, которая достала откуда-то корзинку лесных ягод и с нетерпением смотрела за толпой ребят, стоявших в отдалении и мастеривших что-то.
— Сейчас будут в озеро запускать горящее колесо и можно считать начало дивной ночи открытой!
Приглядевшись, я заметила, что ребята обматывают тряпками колесо и щедро поливают его чем-то.
— Что это?
— Масло. Гореть будет лучше. Все! Закончили! Побежали в озеро наперегонки!
И со смехом убежала.
Пришлось догонять.
Вскоре вслед за нами побежали и ребята, катившее горящее колесо.
В центр колеса была воткнута палка, за которую они и катили его по земле, меняясь с другими.
С криками и улюлюканьем добежали до озера, и утопили колесо.
Я, поддаваясь всеобщей радости, прыгала и веселилась со всеми, пока меня не схватили в охапку и не кинули в озеро.
Крик возмущения застрял в горле. Ибо пришлось быстро реагировать и всплывать.
Оказалось, что я такая была не одна. На озером стоял дикий девичий визг и довольное ржание ребят.
Еще бы. Ведь под рубахой не после купания не было у многих белья.
Не успела я опомнится, как меня потащили под воду.
Брыкаясь и фыркая, я сопротивлялась.
Но двое оболтусов явно решили помочь мне избавиться от лишней одежды.
Тьфу на них! Нашли забаву!
В общем, с грехом пополам я таки вырвалась и сбежала.
Подруга помогла. Лада.
Оставив ребят судорожно искать меня на дне озеро, я побежала в сторону леса, так, что пятки сверкали.
Не, обижаться на этих оболтусов сил не было. Они просто повторяли действия остальных чудиков. Идиоты! Я им это припомню!
Прибежали в лес и легли на траву, пытаясь отдышаться.
Посмотрев на небо, я вдруг вспомнила о своей цели.
— Слушай, сестренка! Скажи, а в вашем лесу можно цветок папоротника поискать?
— Можно. А почему сестренка? — удивилась девушка.
— Ну, так после всего пережитого, ты мне роднее, чем подруга. Нет, если ты против…
— Я за! Младшая сестренка! Пошли собирать травы.
— Опять венки? И почему это я младшая? — возмутилась я.
— А потому! Венки. И юбочки. Пошли! Как раз про папоротник и расскажу!
Немного поспорив, кто из нас младше и мудрее, мы собрали травы. Увы, цветов уже практически не было.
Один венок я таки нацепила на пояс, ибо захотелось. А снять уже не получалось, так как рассыпается.
За это время мы сильно углубились в лес, в поисках цветов.
Поглядев меня, сестра жалостливо вздохнула, сняла с головы роскошный венок, и водрузив мне на голову, взяв мой из травы, махнула в лес рукой.
— Ступай в ту сторону и не вздумай оглядываться! Если Лес посчитает тебя достойной, то поделится сокровищем! Но помни! С первыми лучами солнца ты должна вернуться! Чтобы там не произошло, возвращайся! Иди в сторону солнца! И придешь к нашему костру! А я пока тебе головешки от костра приберегу. Будут оберегами в твоем доме. Прощай, сестрица!
И убежала.
Вздохнув, поправила пояс, повернулась в сторону, куда она указала и побежала.
— Где они?
— У истоков. Нам проходу туда нет. Корни — святое место, защищаемое всеми силами. Нам остается только ждать. — устало проговорила девушка, ложась на песчаный берег и закрыв глаза.
— Помнится, там твое второе отражение заперто, верно? Жизнь? Помнится, ее любимая игра превращение на купала из девочки в девицу?
— Да. Увы, нам не суждено превратится из девицы в мужнюю жену. Нам нужен особый избранник. Спутник. Которого мы можем выбрать лишь единожды. В раннем детстве. После первых девяти десятков годов жизни это становится невозможно. Наша аура становится взрослой, сильной и не потерпит слияния с другой. Отторгнет чужеродное.
— У всех стражей так?
— Да. Такова… цена. Более того, мы не сможем иметь детей после того, как умрем. Если наше тело утратило искру Жизни, которая горит с момента рождения и до самой смерти, то без этой искры подарить жизнь мы не можем. Я Смерть и Жизнь только для смертных в этом мире. Для вечных вне его, я лишь сестра и соратница.
— Ясно. Поэтому ты цепляешь их всех троих? — спросил лодочник, сидя в своей лодке и обняв колено рукой, подогнув другую под себя.
— Да. В Олли горит искра. Хотя она умерла однажды. Искры едва теплится, но она есть! Более того, она молода. Ее аура еще способна к изменениям. Поэтому я и привязала ее насильно к двум абсолютно разным парням. Я надеюсь получить от нее детей. Стражей-воинов и стражей-созидающих. Да, я поступила очень подло и готова за это ответить, но в итоге я спасу свою семью. Спасу Стражей от вымирания. Ухода к потокам. У нас есть будущее. И в данный момент, оно в руках этой девчушки со слабой искоркой.
— Думаешь, если она умрет и избавится от тела, перейдет в новую форму жизни, она сохранит эту искорку?
— Нет. Надеюсь на рождение детей с кровью стражей и с горящими искрами. Эти дети потом и пополнят наши ряды, но вначале родят еще детей. И так вечно.
— А как же твои дети? Ведь ты их родила, еще будучи имея живую искру.
— Девушка поморщилась.
— Да. Но мне тогда было больше ста и родила я их не от своего Спутника. Моего спутника случайно убили жрецы еще несколько тысячелетий назад. Я подселила в свое тело дух девушки, которая была сожжена на костре. Понадеялась, что аура, не имея связи со мной, допустит единение и последующее рождение малыша. Мне нужно было продолжить род… понимаешь? Но мироздание за это наказало всех. Покинув тело, Страж лишается связи с ним и оно погибало. А все Стражи любили путешествовать и быть запертой в одном мере, который к тому же не достаточно развит… не по нам. Мироздание и разорвало связи с телами, умертвив их. К тому же, лишило нас искр, без которых… ну, ты понял.
— Понял. — Харон глубоко и печально вздохнул. Но твои же дети живы? Да и тело это твое… живое. Разве нет?
Девушка глубоко вздохнула и села.
— Иди сюда. Садись тут. Ни к чему постоянно находится в лодке.
Харон кивнул и подчинился.
— Ну, и почему ты до сих пор не полноценный страж?
— Я не могу покинуть тело. Я хранитель. К сожалению, моя задумка обмануть закон мироздания почти удалась, поэтому нас всех и наказали. Девушка, чью душу я подселила, влюбилась в местного целителя сидхе. И родила. Девочку. Но теперь, с той девушкой я неразрывно связана. Я — Смерть, она — Жизнь. Но она пожелала обитать в корнях нашего Древа и не взрослеть. Она еще надеется.
— На что?
— На Спутника. Она ждет перерождения души моего Спутника и возвращения ее Спутника — сидхе. Да вот только они из нашего мироздания исчезли навсегда. Ушли.
— Куда? — осторожно спросил Харон, после продолжительного молчания.
Девушка пожала плечами.
Молчание затянулось.
— Ты уверена, что эта девушка станет полноценным Стражем?
— Уверена. Ее искра очень сильна. И преодолело проклятье. По глупости я смешала нашу кровь, хотела помочь выжить и держать ее жизнь, но итог… ты видел. Но ее искра справилась, хотя вместе с душой не раз пыталось покинуть тело. Не знаю, какими тропами эта душа пробралась к нам и как ее смогли отпустить родные Стражи, но этот ребенок попал в мои руки. И даже тогда, я заметила силу души. Но искру…заметили собратья. Я хотела просто дать шанс жить ей и душам своих потомков. Которые тоже сохранили искры. Это и послужило поводом для вмешательства мирозданию. Поэтому мы сейчас спасаем Древо, осекая вероятность рождения всех из прошлого, настоящего и будущего. Тогда дети станут неуязвимы.
— То есть, Олли не единственный Страж?
— Нет. Гарри тоже Страж. Но его род мы не можем понять. Но он точно не хранитель, не воин. И не просто Страж.
— Ему ты тоже найдешь двух Спутниц?
— Да. Работа уже ведется. Нужная девочка уже изъята из одной из погибающих ветвей. И воспитывается. Но знакомить их рано. Гарри нет и пары десятков. Это с Олли пришлось поспешить. У нее седьмой десяток на исходе, а привязанность только одна. Да и та — чистая душа! Которой законы мироздания не писаны. И очень хрупок. Потому я и свела ее с мальчиком, который сам ушел из умирающего мира, но застрял в мертвом мире. Сам знаешь, мне туда нельзя. Точнее, он бы не пережил знакомство с моим обличием, которое допускал тот мир. Проверив его кровь и узрев искру Спутника, я и наделала глупостей. Сам знаешь.