- Нам нужно согласовать, что мы скажем общественности.
- Расскажем, как было, - пожал плечами Гарри.
- Нет, - покачал головой Снейп. - Нам попросту не поверят. Лично я так и не понял, что произошло.
O’Рахилли сглотнул:
- Почему он убил Уолтера? Ведь он согласился сотрудничать…
- Едва ли случайно, - отрубил Снейп.
- У нас будет еще время обсудить это, - напомнил ему Люпин.
- Значит так, запоминайте. - Снейп обвел присутствующих суровым взглядом. - Расхождений в показаниях быть не должно. А то, в связи с кадровым кризисом Азкабана, нас некому будет сажать. До момента нашего с Поттером появления - все как было. Потом: Темный Лорд предложил Уолтеру сотрудничество, вы помните, надеюсь, хоть приблизительно, что он там вещал. Уолтер решительно отказался. Сказал дословно, запоминайте: «Я уже совершил одну ошибку, и не хочу ее повторить». После этого Лорд ему - «Ты совершил последнюю ошибку» - и - «Авада Кедавра». Усложнять ни к чему. Дальше - дементоры атаковали Пожирателей смерти, и мы, пользуясь этим, сбежали. Откровения про отца Поттера будем держать при себе.
- А если применят зельt правды? - робко осведомился Гарри.
- Решат, что оно испорчено, - усмехнулся Снейп.
В этот момент блокада мадам Помфри была прорвана и в больничное крыло хлынули репортеры, за ними - Дамблдор, пытающийся их урезонить, за ним - мракоборцы и прочие служащие Министерства магии. Через полчаса у Гарри уже голова раскалывалась, а язык отказывался повторять одно и то же по тридцатому разу. При этом журналистов интересовали не сколько события, очевидцем которых он был недавно, сколько то, что его настоящим отцом оказался Лоэгайре О’Рахилли. Дошло до того, что его начали расспрашивать, в каких отношениях состоял его отец с Лили Поттер.
- Ни в каких! - пришел на помощь сам «отец», завершив этим серию данных интервью. Далее журналистов прогнали министерские защитники порядка, опасаясь, как бы в прессу не просочилось ненужной информации.
Допросы прошли на удивление гладко: издерганные чиновники выслушивая одно и тоже выступление снова и снова, аккуратно записали четыре документа, различавшихся только фамилией допрашиваемых. За спиной у них фланировал Дамблдор, отбивая всякую охоту к дальнейшим разбирательствам. Похоже, все настолько мало понимали, что произошло, что охотно поверили в неосведомленность четырех выживших. А когда речь зашла про смерть Уолтера, у всех министерских на лицах появилось красноречивое выражение «туда ему и дорога». Гарри лишний раз задумался: если его настоящего отца так не любят в качестве Уолтера, то как же к нему относились бы, живи он под своим настоящим именем… И к его сыну… В общем, гибели Повелителя дементоров все были только рады, а сопутствующие этому обстоятельства мало кого интересовали.
Стоило отчалить допрашивающим, как в больничное крыло просочились Рон и Гермиона. Девушка тут же заявила приятелю:
- Рон, не смей докучать Гарри расспросами. Ему сейчас не до того.
- Я и не собирался, - отмахнулся Рон. - Охота в очередной раз одно и то же слушать…
Гарри не знал, обидеться ему или смеяться. В конце концов, у него были лучшие друзья на свете.
Немного поговорив, Гарри был освобожден от общества друзей мадам Помфри, окончательно озверевшей от обилия посетителей, которые истоптали ее лазарет.
Когда в палате вновь остались только они вчетвером, Гарри обратился к дяде:
- А что мне отвечать на вопрос, кто моя мать? Меня уже несколько раз спрашивали…
- А я-то откуда знаю? - пожал плечами тот. - Скажи: Беллатриса Лестрейндж. Чтобы жизнь ей медом не казалась.
- Но ведь Пожиратели могут рассказать, кто мой настоящий отец…
- Ага, - хмыкнул Люпин, - а еще: откуда они это узнали.
- М-м-м… да. - Гарри нечего было возразить.
- Можешь сказать, - задумчиво предложил Снейп, - что твоя мать - Лейла Принс. Моя двоюродная сестра по матери. Умерла двенадцать лет назад.
- Я ведь ее даже не знал! - возмутился О’Рахилли. - Может, она - вылитый крюкорог!
- Какая разница, - пожал плечами Снейп. - Зато из хорошей семьи…
- Да, Снейп, - надулся РСД-шник, - мы еще обсудим эту историю с навешиванием на меня чужих детей! Гиппогриф - просто мстительная сволочь, но от тебя я такого не ожидал!
- Да не знал я ничего! - возмутился Люпин. - А хотел бы отомстить - придумал бы способ поостроумнее!
- Гарри, это я добавил споры папоротника в зелье Люпина, - признался Снейп. - Их в случае с зельем родства нельзя использовать, так как они не только ускоряют процесс…
- …но и фальсифицируют результат? - вскочил с постели Рахилли.
- Не фальсифицируют, а слегка смещают… - поморщился Снейп.
- И я считал тебя своим другом?!
На истошный вопль прибежала мадам Помфри и растолкала всех пациентов по койкам в дальних концах палаты, справедливо рассудив, что иначе, логически продолжив события сегодняшнего дня, они переубивают друг друга. Пользуясь тем, что серьезных травм у него не было, Гарри вышел в коридор перед лазаретом, остановившись у темного окна. Несмотря на то, что события этого дня сложились невероятно удачным образом, на душе было невыносимо тоскливо: он чувствовал себя пустой лодкой, которую течение оббивает о берега бесконечной реки.
Сзади послышались шаги, Гарри обернулся.
- Я решил сбежать из лазарета. - В полосу синеватого света вступил О’Рахилли с рукой на перевязи. - Лучше у себя полежу. Тоже не спится? Не хочешь выпить чаю? Надо поговорить.
Гарри уныло кивнул, подумав: «Теперь, к его огромному счастью, никто не навязывает ему чужого сына… уже ничьего».
Взяв из рук профессора чашку, Гарри заговорил первым:
- Вы не думайте, что я нарочно все скрывал. Мне вообще профессор Снейп рассказал только сегодня.
- Конспиратор чертов, - прокомментировал это О’Рахилли. - Мог бы мне рассказать. Он что думал, я совсем тайны хранить не умею?
С этим Гарри был как раз согласен, но, разумеется, предпочел оставить свое мнение при себе.
Глядя в чашку, преподаватель Войны добавил:
- А все-таки хорошо, что Дэвид хотя бы перед смертью узнал, что ты жив. Он очень страдал, в самом деле.
- Угу, - мрачно согласился Гарри. - А у меня уже две пары мертвых родителей. По-моему, многовато.
- У меня в твоем возрасте тоже убили родителей. Так что я тебя понимаю.
- Дело даже не в этом… Я ведь совсем его не знал… - «И лучше бы не узнал…» - мрачно закончил про себя Гарри. Как только появился тот, кто готов считаться его отцом, - так тут же объявляется настоящий отец, но лишь для того, чтобы уверить имеющегося родителя, что ребенок не его - и тут же помереть. Чудесно. Прямо по поговорке: «Лучше лунь в руках, чем жаворонок в небе».
- Гарри, - прервал его размышления О’Рахилли, - я тебе с самого начала говорил, что я - не твой отец, и, как видишь, оказался прав…
«Пошло-поехало… - мысленно вздохнул Гарри. - Ни к чему переживать, платить алименты вас никто не заставит…»
- …так что для меня ровным счетом ничего не изменилось. Ну и, Гарри… - Рахилли смешался, - я очень сожалею об Уолтере… о Рафферти… Но, раз его больше нет, может, ты согласишься и дальше считаться моим сыном?
- Вы хотите… усыновить меня? - не веря своим ушам, переспросил Гарри.
- В этом нет никакой нужды, - хмыкнул О’Рахилли. - Все и так считают тебя моим ребенком. Честно говоря, согласен ты или нет, не имеет большего значения: я, как твой дядя, имею полное право принимать участие в твоей судьбе. Так что, лето ты, конечно, проведешь со мной.
- Здорово! - воскликнул Гарри, почувствовав себя наконец обласканным судьбой. - Мы остановимся на Гриммуальд-плейс?
O’Рахилли поморщился:
- Если тебе очень хочется, можно остаться и там… Но ты действительно жаждешь созерцать членов Ордена Феникса все лето? Я, после всего, что произошло - не очень.
- Об этом я не подумал… - смутился студент. - А разве у нас есть другие варианты?