— Неприятностей-то у тебя не будет, нет? — забеспокоился Огрид. — Вам же нельзя выходить из замка в такую поздноту, это я виноват…
— Нет, нет, когда он узнал, зачем я иду, то сказал, что тоже хочет отдать Арагогу последний долг, — сказал Гарри. — Он пошел переодеться во что-нибудь подходящее… и обещал принести вина, чтобы помянуть Арагога…
— Правда? — Огрид был потрясен и одновременно тронут. — Это… это… очень любезно с его стороны, очень… и тебя не выдал, смотри-ка. Я раньше с Горацием Дивангардом особо дел не имел… придет проводить Арагога, надо же… да… старине Арагогу это понравилось бы…
Гарри подумал, что в Дивангарде старине Арагогу больше всего понравилось бы обилие мяса, но оставил свое мнение при себе и отошел к заднему окошку хижины. Оттуда открывалось весьма неприятное зрелище: огромный мертвый паук, который лежал на спине, поджав перепутавшиеся между собой лапищи.
— Так мы его здесь похороним, в твоем саду?
— Я решил, прямо за тыквенной грядкой, — сдавленно ответил Огрид. — Я уж и… это… могилку выкопал…. Просто, думаю, надо ж над ним слова какие-нибудь произнести хорошие… воспомнить чего-нибудь радостное, как водится…
Его голос дрогнул; он замолчал. Тут раздался стук в дверь, и Огрид пошел открывать, попутно сморкаясь в гигантский платок из симпатичной ткани в горошек. Дивангард, в строгом черном галстуке и с охапкой бутылок в руках, торопливо переступил порог.
— Огрид, — трагическим тоном произнес он, — соболезную вашей потере.
— Благодарю, что пришли, — сказал Огрид. — Огромное спасибо. И спасибо, что не наложили взыскания на Гарри…
— Что вы, как можно! — воскликнул Дивангард. — Горестный день, горестный день… а где же несчастное создание?
— Там, на улице, — надтреснуто отозвался Огрид. — Может… уже пойдем?
Они вышли на задний двор. Над деревьями висела луна; в ее бледных лучах, смешивающихся со светом из окон хижины, был виден Арагог. Он лежал на краю огромной ямы, возле которой возвышался десятифутовый холм свежевыкопанной земли.
— Великолепно, — произнес Дивангард, подходя к пауку. Восемь молочно-белых глаз мертво смотрели в небо, а в двух громадных изогнутых жвалах неподвижно отражалась луна. Дивангард склонился, рассматривая огромную волосатую голову, и Гарри показалось, что он слышит звяканье бутылок.
— Не все понимают, какие они красивые, — сказал Огрид, обращаясь к спине Дивангарда. Слезы текли из уголков его глаз, окруженных мелкими морщинками. — Я и не знал, Гораций, что вы интересуетесь такими существами.
— Интересуюсь? Мой дорогой Огрид, я их боготворю! — воскликнул Дивангард, отступая от Арагога и пряча под мантией бутылку — Гарри видел, как блеснуло стекло. Огрид промокал глаза и ничего не заметил. — Но… не пора ли приступить к похоронам?
Огрид кивнул и шагнул вперед. Он с усилием приподнял гигантское тело и, оглушительно крякнув, перевалил его в темную яму. Снизу донесся отвратительный хруст. Огрид снова разрыдался.
— Конечно, вам, близкому человеку, труднее всего, — проговорил Дивангард. Он похлопал Огрида по локтю, до которого, как и Гарри, только и мог дотянуться. — Позвольте мне сказать несколько слов?
Должно быть, нацедил море отменного яда, подумал Гарри, глядя, с какой довольной ухмылкой Дивангард ступил на край могилы и тихо, внушительно заговорил:
— Прощай, Арагог, царь арахнидов, давний и верный друг! Те, кто знал тебя, никогда тебя не забудут! Тело твое истлеет, но душа навсегда останется жить в укромных, опутанных паутиной уголках Запретного леса, который стал тебе домом. Пусть вечно процветают твои многоглазые потомки, и пусть найдут в этом утешение люди, твои друзья, которых постигла столь невосполнимая утрата.
— Чудесная… чудесная речь! — взвыл Огрид и, отчаянно рыдая, повалился на компостную кучу.
— Ну-ну-ну, — сочувственно забормотал Дивангард, взмахивая волшебной палочкой. Гора земли поднялась в воздух, повисела мгновение и с глухим шумом упала на мертвого паука, образовав гладкую горку. — Давайте пройдем в дом и помянем покойника. Гарри, зайди-ка с другой стороны… вот так… встаем, встаем, Огрид… вот молодчина…
Они усадили Огрида в кресло за столом. Клык, который во время похорон прятался в своей корзине, подтрусил к ним на мягких лапах и, как обычно, шлепнул тяжелую голову Гарри на колени. Дивангард откупорил бутылку.
— Я проверил, яда нет, — заверил он Гарри, выливая большую часть вина в громадную кружку и передавая ее Огриду. — После случая с твоим бедным другом Рупертом я приказал домовому эльфу отпить понемногу изо всех бутылок.