— Он в школе, — произнес чей-то голос за спиной у Гарри. — Профессор Думбльдор вернулся около часа назад.
К Гарри, скользя по воздуху, приближался Почти Безголовый Ник. Голова его, как всегда, шатко трепыхалась над гофрированным воротником.
— Я знаю от Кровавого барона, он сам видел, — поведал Ник. — Говорит, Думбльдор в хорошем настроении, только немного устал.
— Где он? — спросил Гарри; его сердце так и подпрыгнуло в груди.
— Он? Завывает и трясет цепями в астрономической башне, это его любимое занятие…
— Да не барон, Думбльдор!
— О!… Он в своем кабинете, — сказал Ник. — Судя по словам барона, у него еще перед сном какое-то важное дело…
— Да уж, это точно! — Гарри едва не лопался от восторга, предвкушая, как расскажет Думбльдору о раздобытом воспоминании. Он развернулся и побежал назад по коридору, не обращая внимания на крики Толстой тети:
— Вернись! Все нормально, я пошутила! Просто разозлилась, что ты меня разбудил! Пароль тот же: «солитер»!
Но Гарри и след простыл. Буквально через несколько минут он уже сказал «шоколадный эклер» думбльдоровой горгулье, и та отпрыгнула вбок, пропустив его к винтовой лестнице.
— Войдите, — раздался в ответ на стук Гарри голос Думбльдора, очень и очень уставший.
Гарри толкнул дверь и вошел в кабинет, абсолютно такой же, как всегда, разве что за окнами стояла тьма, и в небе сверкали звезды.
— Помилуй, Гарри, — удивился Думбльдор. — в честь чего столь поздний визит? Чему обязан удовольствием?
— Сэр… я достал его! Воспоминание Дивангарда.
Гарри показал Думбльдору маленькую стеклянную бутылочку. Несколько мгновений директор потрясенно молчал. Затем его губы расползлись в широкой улыбке.
— Потрясающая новость, Гарри! Ты просто умница! Я знал, что у тебя все получится! — воскликнул он и, больше не беспокоясь о позднем времени, торопливо вышел из-за письменного стола, взял здоровой рукой бутылочку с воспоминанием и направился к шкафчику, где хранился дубльдум.
— А сейчас, — сказал Думбльдор, поставив каменную чашу на стол и вылив туда содержимое бутылочки, — мы, наконец, увидим… Гарри, скорей…
Гарри послушно склонился над дубльдумом и ощутил, что его ноги отрываются от пола… он, как всегда, пролетел сквозь тьму и перенесся на много лет раньше, в кабинет Горация Дивангарда.
Тот, гораздо моложе, чем теперь, рыжеусый, с густыми и блестящими соломенными волосами, как и в прошлый раз, сидел в удобном высоком кресле, положив ноги на бархатный пуфик. В одной руке он держал небольшой бокал вина, а другой рылся в коробке с ананасовыми цукатами. Вокруг сидело несколько мальчиков-подростков, и в центре — Том Реддль, на пальце которого сверкало золотое кольцо Марволо с черным камнем.
Думбльдор опустился рядом с Гарри как раз в тот момент, когда Реддль спросил:
— Сэр, а правда, что профессор Потешанс уходит на пенсию?
— Том, Том, и знал бы, не сказал, — Дивангард укоризненно погрозил Реддлю белым от сахара пальцем, но одновременно с этим подмигнул. — Интересно, откуда ты берешь информацию, дорогой мальчик; зачастую тебе известно больше, чем учителям.
Реддль улыбнулся; остальные засмеялись и восхищенно посмотрели на него.
— С твоей поразительной способностью знать то, что не следует, и умением угодить нужным людям — кстати, спасибо за ананасы, ты совершенно прав, это мои любимые…
Кое-кто из мальчиков опять захихикал.
— …не удивлюсь, если в ближайшие двадцать лет ты станешь министром магии. Пятнадцать, если будешь продолжать присылать ананасы: у меня прекрасные связи в министерстве.
Все расхохотались, а Том Реддль лишь слегка улыбнулся. Хотя он был отнюдь не самый старший, на него явно смотрели как на лидера.
— Не уверен, сэр, что интересуюсь политикой, — сказал он, когда смех прекратился. — А кроме того, у меня сомнительное происхождение.
Двое или трое из ребят с улыбкой переглянулись. Стало понятно, что в их кругу бытует некая шутка о знатном происхождении их предводителя — очевидно, они что-то знали или подозревали.
— Чепуха, — легкомысленно отмахнулся Дивангард, — всем ясней ясного, что ты родом из приличной колдовской семьи; при твоих-то способностях. Нет, Том, ты далеко пойдешь, тут я еще никогда не ошибался.
Маленькие золотые часы на письменном столе пробили одиннадцать; учитель посмотрел назад.
— Святое небо, уже так поздно? Пора, ребята, иначе нам всем влетит. Лестранг, завтра утром я жду сочинение — или ты получишь взыскание. То же касается Эйвери.