— Итак, Гарри, — обратился Дамблдор к нему, — у нас возникли некоторые затруднения, и я очень надеюсь, что ты поможешь нам с ними справиться. «Нам», то есть Ордену Феникса. Но, прежде всего, я должен рассказать тебе, что неделю назад обнаружилось завещание Сириуса, и он оставил тебе все свое имущество.
Голова сидевшего на диване дяди Вернона повернулась, но Гарри и не смотрел в его сторону и даже не нашелся, что сказать, пробормотав лишь:
— Да, хорошо…
— В основном тут все ясно, — продолжал Дамблдор, — ты добавляешь приличное количество золота к своему счету в Гринготтсе, а также наследуешь все личные вещи Сириуса. Но вот что составляет несколько проблематичную часть наследства…
— Его крестный умер? — громко спросил дядя Вернон с дивана. Дамблдор и Гарри разом повернулись к нему. Бокал с медовой настойкой все еще с неослабевающей настойчивостью продолжал стучаться сбоку в голову дяди, а тот пытался отбиваться от него. — Он умер? Его крестный?
— Да, — ответил Дамблдор. Он не стал спрашивать Гарри, почему он не посвятил в это Дурсли. — Проблема наша заключается в том, — продолжал он, обращаясь к Гарри, будто никто его не перебивал, — что Сириус оставил тебе и свой дом номер двенадцать на площади Гриммолд.
— Ему завещали дом? — с жадностью переспросил дядя Вернон, прищурив свои маленькие глазки, но его не удостоили ответом.
— Можете продолжать пользоваться им как штаб-квартирой, — сказал Гарри, — Мне все равно. Распоряжайтесь, как хотите, мне он, в сущности, не нужен. Гарри, будь его воля, никогда больше не ступил бы на порог дома номер двенадцать на площади Гриммолд. Ему казалось, что там его всегда будет преследовать воспоминание о Сириусе, одиноко слоняющемся по его темным, затхлым комнатам, прикованном к месту, откуда ему так отчаянно хотелось вырваться.
— Весьма великодушно с твоей стороны, — кивнул Дамблдор, — и, тем не менее, мы временно освободили это помещение.
— Почему?
— Видишь ли, — объяснял Дамблдор, не обращая внимания на бормотание дяди Вернона, которому назойливый бокал с медом так и долбил по голове, — по официальной традиции семьи Блэк, дом передается по прямой линии, к следующему представителю мужской части потомства, носящему фамилию Блэк. Сириус являлся последним представителем этой линии, поскольку его младший брат, Регул, умер раньше него, причем оба остались бездетными. И, хотя в его завещании совершенно ясно сказано, что он желает передать дом тебе, однако не исключено, что место это находится под действием каких либо чар или заклятий, чтобы им случайно не завладел кто-либо, кроме чистокровного представителя семейства.
Перед мысленным взором Гарри, как живой, промелькнул образ вопящего, плюющегося портрета матери Сириуса, висящего в холле дома номер двенадцать на площади Гриммолд.
— Скорее всего, так оно и есть, — проговорил он.
— Вполне возможно, — согласился Дамблдор. — И если такое заклятие существует, то право на владение домом, по всей вероятности, должно перейти к старшей из родственниц Сириуса, то есть, к его кузине Беллатрикс Лестранж.
В порыве негодования, Гарри невольно вскочил, так что лежавшие на его коленях телескоп и кроссовки упали на пол. Беллатрикс Лестранж, убийца Сириуса, наследует его дом?
— Нет! — воскликнул он.
— Мы бы тоже предпочли, чтобы он ей не достался, — спокойно произнес Дамблдор, — однако ситуация сложилась в высшей степени запутанная. Мы не знаем, будут ли действовать на дом наложенные нами же чары, такие, как, например, заклинание неопределимости его местонахождения — теперь, когда Сириус больше не является его хозяином. Того гляди, и Беллатрикс пожалует на порог. Естественно, нам пришлось переехать до поры, пока все не прояснится.
— Но как же вы собираетесь выяснить, могу ли я стать его владельцем?
— К счастью, — отозвался Дамблдор, — это очень просто.
Он поставил свой осушенный бокал на столик возле кресла, но, прежде чем он успел сделать еще что-нибудь, дядя Вернон вскричал:
— Не соблаговолите ли вы убрать от нас эти проклятущие штуки?
Гарри оглянулся: все трое Дурсли скорчились, закрывая головы руками. Бокалы так и прыгали по их макушкам, а содержимое летало повсюду.
— О, прошу прощения, — любезно откликнулся Дамблдор, снова поднимая волшебную палочку. Все три бокала мгновенно исчезли, — хотя, конечно, по правилам хорошего тона, было бы лучше, если бы вы выпили.
Похоже, дядю Вернона так и распирало от множества возможных язвительных ответов, но он просто откинулся на диванные подушки вместе с тетей Петунией и Дадли, да так ничего и не сказал, не сводя поросячьих глазок с волшебной палочки Дамблдора.
— Видишь ли, — обратился Дамблдор к Гарри, вновь продолжая говорить так, словно дядя Вернон ничего не говорил, — если ты в самом деле унаследовал дом, то ты унаследовал также и…
Он взмахнул палочкой в пятый раз. Послышался громкий щелчок — и появился домашний эльф, с рыльцем вместо носа, гигантскими ушами, как у летучей мыши, и огромными налитыми кровью глазами. Он был одет в выпачканные лохмотья, и съежился на ворсистом ковре Дурсли. Тетя Петуния испустила душераздирающий крик: на ее памяти ничто более отвратительное никогда не появлялось у них в доме. Дадли поспешил поднять с полу свои босые розовые пятки да так и остался сидеть, задрав их чуть не над головой, будто опасаясь, как бы это существо не взобралось по его пижамным штанам, а дядя Вернон завопил:
— А это еще что за черт?
— …также и Скрипуна, — договорил Дамблдор.
— Скрипун не пойдет, Скрипун не пойдет, Скрипун не пойдет! — закаркал домашний эльф, громко, как дядя Вернон, топая шишковатыми ногами и дергая себя за уши, — Скрипун принадлежит мисс Беллатрикс, да-да, Блэкам, Скрипун ждет свою новую хозяйку, Скрипун не пойдет к безродному Поттеру, Скрипун не пойдет, не пойдет, не пойдет…
— Как видишь, Гарри, — громко заговорил Дамблдор, перекрикивая несмолкаемое карканье Скрипуна «не пойдет, не пойдет, не пойдет», — Скрипун не проявляет большого желания переходить в твое владение.
— Мне все равно, — повторил Гарри, с отвращением глядя на корчащегося, топающего ногами домашнего эльфа. — Мне он не нужен.
— Не пойдет, не пойдет, не пойдет…
— Ты бы предпочел, чтобы он перешел по наследству Беллатрикс Лестранж? Помня о том, что последний год он жил в штаб-квартире Ордена Феникса?
— Не пойдет, не пойдет, не пойдет…
Гарри поднял ошеломленный взгляд на Дамблдора. Он понимал, что нельзя допустить, чтобы Скрипун жил у Беллатрикс Лестранж, но и мысль о том, чтобы стать его хозяином, нести ответственность за существо, предавшее Сириуса, была ему невыносима.
— Отдай ему приказание, — посоветовал Дамблдор. — Если он и вправду перешел в твое владение, он не сможет ослушаться. Если же нет — нам придется поломать голову над тем, чтобы он не попал в руки своей законной хозяйке.
— Не пойдет, не пойдет, не пойдет, НЕ ПОЙДЕТ! — голос Скрипуна перешел в крик.
Гарри просто не нашелся, что сказать, кроме как: «Скрипун, заткнись!».
На миг показалось, будто Скрипун вот-вот задохнется. Он схватился за горло, все еще отчаянно шевеля губами и выпучив глаза. Еще несколько секунд безумных судорог удавленника — и он рухнул ничком на ковер (тетя Петуния жалобно вскрикнула) и принялся что было сил биться об пол руками и ногами, предаваясь неистовому, но совершенно молчаливому припадку ярости.
— Что ж, это все упрощает, — радостно отметил Дамблдор. — Кажется, Сириус знал, что делает. Ты полноправный хозяин дома номер двенадцать на площади Гриммолд и Скрипуна.
— И что, я обязан… обязан держать его у себя? — в ужасе выдавил Гарри, глядя на извивающегося Скрипуна.
— На твое усмотрение, — успокоил Дамблдор. — Я бы осмелился предложить тебе отослать его в Хогвартс, чтобы он работал на кухне. Там он будет под присмотром других домашних эльфов.