— Конечно, мы знаем, — ответил Вернон Дурсль. — Он уезжает с кем-то из ваших, не так ли? Хорошо, Дадли, залезай-ка в машину. Ты слышал, что сказал этот господин, мы торопимся.
Он снова прошествовал почти до самой парадной двери, но Дадли не последовал за ним.
— Уезжает с кем-то из наших?
Гестия выглядела оскорблённой. Гарри встречал такую реакцию и прежде: ведьмы и волшебники, казалось, были ошеломлены тем, как мало интереса проявляли к знаменитому Гарри Поттеру родственники, жившие с ним бок о бок.
— Всё хорошо, — заверил её Гарри, — не стоит беспокоиться, в самом деле.
— Не стоит беспокоиться? — повторила она, повысив голос. — Разве не представляют себе эти люди, через что ты прошёл? Какой опасности ты подвергался? Какое особое положение ты занимаешь в сердцах всех участников движения против Волдеморта?
— Э-э-э… нет, не представляют, — сказал Гарри. — Они думают, что я пустое место, на самом деле, но я уже привык…
— Я не думаю, что ты пустое место.
Если бы Гарри не видел, как двигаются губы Дадли, он, может быть, и не поверил бы в это. В течение нескольких секунд он таращился на Дадли, прежде чем принял тот факт, что это, видимо, сказал его двоюродный брат. В одно мгновение Дадли покраснел. Гарри был смущён и удивлён.
— Ну… э-э… спасибо, Дадли.
Дадли снова вступил в схватку со своими мыслями — их было слишком много, чтобы их можно было выразить — прежде чем пробормотал:
— Ты спас мою жизнь.
— Это не совсем так, — ответил Гарри. — Это была твоя душа, которую мог бы забрать дементор.
Он с любопытством посмотрел на кузена. Они, в сущности, не виделись в течение этого и прошлого лета. Когда Гарри ненадолго вернулся на Прайвет Драйв, то постоянно сидел у себя в комнате. Однако только теперь до Гарри дошло, что чашка холодного чая, на которую он наткнулся этим утром, могла и не быть дурацкой шуткой. Всё же Гарри был слегка тронут, но, тем не менее, он испытал огромное облегчение, поняв, что его двоюродный брат, кажется, исчерпал потребность к проявлению чувств. Открыв ещё один или два раза свой рот, Дадли замолк с пунцовым лицом.
Тётя Петунья разрыдалась. Гестия Джонс бросила на неё одобрительный взгляд, который сменился на гневный после того, как та выбежала вперёд и обняла Дадли, а не Гарри.
— Та-акой сладенький Дадлик, — всхлипывала она на его массивной груди. — Та-а-кой лю-бимый ма-аль-чик…побла-агодари-ил тебя-я…
— Но он вовсе не говорил спасибо, — возмущённо произнесла Гестия. — Он просто сказал, что не считает Гарри пустым местом!
— Да, но в исполнении Дадли это что-то вроде «я тебя люблю», — пояснил Гарри, разрываясь между раздражением и желанием рассмеяться, поскольку тётя Петунья продолжала тискать Дадли, как если бы тот только что спас Гарри из горящего здания.
— Мы идём или нет? — прорычал дядя Вернон, появляясь вновь у двери гостиной. — Я думал, мы действуем по жёсткому расписанию!
— Да-да, разумеется, — засуетился Дедалус Диггл, который до этого смущённо наблюдал за всем, а теперь, казалось, наконец-то взял себя в руки. — Нам, действительно, нужно идти, Гарри…
Он вышел вперёд и сжал руку Гарри обеими своими руками.
— Удачи! Я надеюсь, мы ещё увидимся. Волшебный мир возлагает все свои надежды на тебя.
— Ох! — выдохнул Гарри. — Хорошо, спасибо.
— Всего хорошего, — Гестия пожала руку Гарри. — Наши мысли всегда с тобой.
— Надеюсь, всё будет хорошо, — ответил Гарри, быстро взглянув на тётю Петунью и Дадли.
— О, я уверен, что, в конце концов, мы станем лучшими приятелями, — промолвил Диггл и, слегка приподняв шляпу в знак прощания, покинул комнату.
Гестия последовала за ним.
Гарри едва подавил в себе желание напоследок напугать Дадли магией, но тот спокойно освободился из маминых объятий и подошёл к Гарри, протянув ему свою большую, розовую руку.
— Чтоб мне провалиться, Дадли! — начал Гарри, хотевший казаться невозмутимым под возобновившиеся рыдания тёти Петуньи. — Неужели дементоры вправили тебе мозги?
— Не знаю, — пробормотал Дадли. — Увидимся ещё?
— Ага, — подтвердил уверенно Гарри, сгребая руку Дадли в свои руки и с силой пожимая её. — Может быть. Береги себя, Большой Ди.
Дадли слабо улыбнулся и потопал прочь из комнаты. Гарри услышал его тяжёлые шаги по гравийной дорожке, а потом хлопание дверцы машины. Тётя Петунья, чьё лицо до этого было скрыто в носовом платке, вздрогнула и огляделась вокруг, услышав эти звуки. Она, видимо, не ожидала обнаружить себя наедине с Гарри. Поспешно сложив свой влажный носовой платок, она проговорила: