— Нет, это точно был рог кизляка, — безмятежно сказала Луна. — Папа так сказал. Он наверняка уже восстановился: они сами себя лечат, знаете ли.
Гермиона покачала головой и вернулась к раскладыванию вилок, когда появился Билл, помогающий мистеру Олливандеру спускаться по лестнице. Последний по-прежнему выглядел ужасно слабым и опирался на руку Билла, который поддерживал его и нёс большой чемодан.
— Я буду скучать, мистер Олливандер, — сказала Луна, подойдя к старику.
— И я, моя дорогая, — ответил Олливандер, похлопывая её по плечу. — Ты являлась для меня единственным утешением в том ужасном месте.
— Что ж, au revoir, мистер Олливандер, — попрощалась Флёр, целуя его в обе щеки. — И нье могльи бы ви оказать мнье услугу, передав кое-что тьётушке Билла Мюриэль? Я так и нье вернула ей тьиару.
— Почту за честь, — сказал Олливандер, слегка поклонившись, — сделать хоть что-то в благодарность за ваше великодушное гостеприимство.
Флёр достала потёртую бархатную коробочку и открыла её, демонстрируя содержимое Олливандеру. Тиара блестела и переливалась в свете низко подвешенной лампы.
— Лунные камни и бриллианты, — сказал Грипхук, незаметно вошедший в комнату. — Сделана гоблинами, полагаю?
— А оплачена волшебниками, — тихо заметил Билл, и Грипхук бросил в его сторону взгляд, одновременно вороватый и испытующий.
За окнами коттеджа начался сильный ветер, когда Билл с Олливандером отправились в путь. Остальные же собрались вокруг стола и, усевшись вплотную в тесной комнате, приступили к ужину. В камине за их спинами мерцал и потрескивал огонь. Гарри заметил, что Флёр почти не притронулась к еде. Она поминутно смотрела в окно, однако Билл вернулся ещё до того, как они закончили с первым блюдом, его длинные волосы были спутаны ветром.
— Всё в порядке, — сказал он Флёр. — Олливандер уже там, мама и папа передают привет. Джинни посылает тебе всю свою любовь. Мюриэль лезет на стенку из-за Фреда и Джорджа — они по-прежнему управляют торговлей по совиной почте из её задних комнат. Впрочем, возвращение тиары её приободрило. Говорит, будто испугалась, что мы её украли.
— Ах, какая же она charmante, твойя тьётушка, — раздражённо сказала она, взмахом волшебной палочки заставляя грязную посуду взлететь и неподвижно повиснуть в воздухе. Затем она подхватила тарелки и демонстративно вышла из комнаты.
— Мой папа сделал тиару, — внезапно заговорила Луна. — Ну, скорее, корону, вообще-то.
Рон поймал взгляд Гарри и ухмыльнулся. Гарри понял, что тот вспомнил нелепый головной убор, который они видели у Ксенофилиуса.
— Да, он пытается воссоздать потерянную диадему Рейвенкло. Он считает, что уже собрал все основные элементы. Добавление крылышек билливига существенно изменило дело…
Вдруг раздался стук в переднюю дверь, и все повернули головы в ту сторону. Из кухни прибежала Флёр; Билл вскочил на ноги, направив на дверь волшебную палочку. Гарри, Рон и Гермиона поднялись вместе с ним. Грипхук тихо соскользнул под стол, скрываясь из вида.
— Кто там? — крикнул Билл.
— Это я, Ремус Джон Люпин! — раздался голос, заглушающий завывания ветра. Гарри охватил ужас: что могло случиться? — Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, и ты, Хранитель тайны этого дома, сказал мне адрес и велел приходить в экстренном случае!
— Люпин, — пробормотал Билл, подбегая к двери и открывая её.
На пороге стоял Ремус Люпин. Оборотень был укутан в дорожный плащ, бледен, его седые волосы развевались на ветру. Он гордо распрямился, огляделся вокруг, выясняя, кто находится в комнате, и громко выпалил:
— Это мальчик! Мы назвали его Тед, в честь отца Доры!
— Что? — выкрикнула Гермиона. — Тонкс… Тонкс родила?
— Да, да, у Тонкс родился ребенок! — прокричал Люпин.
За столом раздались радостные возгласы, вздохи облегчения. Гермиона и Флёр хором вопили «Поздравляю!», а Рон повторял «Ничего себе, ребенок», как будто никогда не слышал ничего подобного.
— Да… да… мальчик… — снова повторял Люпин, счастью которого не было предела.
Он обошёл стол и обнял Гарри, будто и не было никакого скандала на первом этаже Гриммаулд Плейс.
— Будешь крёстным? — спросил он, наконец, отпустив Гарри.
— Я… я? — пробормотал Гарри.
— Ты, да, конечно… Дора согласна, никого лучше не…
— Я… да… вот это да…
Гарри был потрясён, изумлён и невероятно рад. Билл уже спешил за вином, а Флёр уговаривала Люпина выпить с ними.
— Я ненадолго, мне нужно возвращаться, — говорил Люпин, лучезарно улыбаясь всем вокруг; он выглядел гораздо моложе, чем когда-либо ранее. — Спасибо, спасибо, Билл.