— Я думаю, ты знаешь, — сказал Дамблдор. — Вспомни. Вспомни, что он сделал, в своём невежестве, в своей алчности и жестокости.
Гарри задумался. Его взгляд скользил по окрестностям. Если они, действительно, находились во дворце, то он был странным — со стульями, стоящими небольшими рядами, и встречающимися время от времени перилами. И всё же, кроме его и Дамблдора и того скорчившегося существа, здесь никого не было. Вдруг ответ безо всяких усилий соскользнул с его губ:
— Он взял мою кровь, — проговорил Гарри.
— Именно! — откликнулся Дамблдор. — Он взял твою кровь и восстановил с её помощью своё тело! Твоя кровь в его венах, Гарри, защита Лили внутри вас обоих! Он добился того, что ты жив, пока жив он!
— Я жив… пока жив он? Но я думал… Я думал, всё совсем иначе! Я думал, мы оба должны умереть? Или это одно и то же?
Его сбил с мысли звук стонов и ударов, исходящий от мучающегося существа позади них, и Гарри снова обернулся в ту сторону.
— Вы уверены, что мы ничего не можем сделать?
— Возможности помочь нет.
— Тогда объясните… больше, — попросил Гарри, и Дамблдор улыбнулся:
— Ты был седьмым крестражем, Гарри, крестражем, который он и не собирался создавать. Он сделал свою душу настолько неустойчивой, что она распалась на части, когда он совершал эти акты запредельной жестокости: убийство твоих родителей, попытка убить ребёнка. Но осталось после этого ещё меньше, чем он думал. Он потерял там не только своё тело. Он потерял часть себя, заключённую теперь в тебе, его предполагаемой жертве, которой удалось спастись. Но его осведомлённость оставалась ужасающе неполной, Гарри! В том, чему он не придаёт значения, он даже не утруждает себя разобраться. В детских сказках и сказках домовых эльфов, в любви, преданности и чистоте Волдеморт не понимает ничего, он не знает об этом. Ничего. То, что они все обладают силой, превосходящей его собственную, силой за гранью любой магии — это правда, так и не осознанная им. Он взял твою кровь в надежде, что она сделает его сильнее. Он поместил в своё тело маленькую часть того волшебства, которое наложила на тебя мать, умерев ради тебя. Его тело не даёт её жертве исчезнуть, и пока существует это волшебство, существуешь и ты, существует и одна последняя надежда Волдеморта относительно него самого.
Дамблдор улыбнулся Гарри, Гарри же уставился на него в ответ.
— И Вы знали это? Вы знали… всё это время?
— Я догадывался. А мои догадки оказывались, как правило, верными, — счастливо произнёс Дамблдор, и они сидели в тишине, казалось, очень долго, в то время как существо позади них продолжало скулить и вздрагивать.
— Есть ещё, — вспомнил Гарри. — Есть ещё вопрос. Почему моя волшебная палочка победила ту, которую взял он?
— Что касается этого, я ни в чём не уверен.
— Тогда выскажите предположение, — попросил Гарри, и Дамблдор засмеялся.
— Тебе нужно понять, Гарри, что ты и Лорд Волдеморт вместе испытали на себе сферы магии, до настоящего времени неизвестные и неисследованные. Но вот что, я думаю, произошло? И это беспрецедентный случай, и едва ли хотя бы один создатель волшебных палочек мог предсказать или объяснить это Волдеморту. Сам того не желая, как ты теперь уже знаешь, Лорд Волдеморт, вернувшись в человеческое обличие, вдвое увеличил связь между вами. Часть его души по-прежнему была заключена в тебе, и, думая стать сильнее, он поместил частичку пожертвования твоей матери внутри себя. Если бы он мог понять последствия и невероятную силу этой жертвы, он бы, наверное, не посмел притронуться к твоей крови… но в случае, если бы он был в состоянии понять это, он бы не мог быть Лордом Волдемортом и не мог бы вовсе никого никогда убивать. Усилив эту двухстороннюю связь, скрепившую ваши судьбы настолько прочно, насколько когда-либо в истории магии были объединены два волшебника, Волдеморт решил атаковать тебя с помощью палочки, имевшей одинаковое наполнение с твоей. И случилось что-то очень странное, как мы знаем. Сердцевины палочек провзаимодействовали так, как Лорд Волдеморт, понятия не имевший о родстве ваших палочек, никак не предполагал. Той ночью он был напуган больше тебя, Гарри. Ты допускал, ты даже принял тогда возможность смерти, а этого Лорд Волдеморт никогда не мог сделать. Твоя смелость одержала победу, твоя палочка превзошла по силе его. И поэтому что-то случилось с теми палочками, что-то, отразившее отношения между их владельцами. Я полагаю, что твоя палочка впитала той ночью часть силы и качеств палочки Волдеморта — это означает, что она содержала немножко и самого Волдеморта. Так что твоя палочка распознала его, когда он преследовал тебя, распознала человека, бывшего одновременно и как бы родственником, и смертельным врагом, и выстрелила в него его же магией, магией гораздо более могущественной, чем та, которую когда-либо совершала палочка Люциуса. Теперь твоя палочка содержала силу твоей невероятной смелости и смертоносное мастерство Волдеморта: какие же шансы были у бедной палочки Люциуса Малфоя?