— Это то, что я хотела услышать, — прошептала она, а затем поцеловала его так, как не целовала никогда.
И Гарри ответил на поцелуй. Это было в сто раз лучше огненного виски; сейчас единственным настоящим во всём мире стала Джинни. Он чувствовал её, когда одна его рука покоилась на её спине, а другая вплелась в её душистые волосы…
Дверь позади с хлопком открылась, и они отскочили друг от друга.
— Ой, — резко пробормотал Рон. — Простите.
— Рон! — запыхавшаяся Гермиона стояла позади него.
Повисла напряжённая тишина, и Джинни произнесла тихим голосом:
— Что ж, с днём рождения, Гарри.
Уши Рона покраснели, Гермиона выглядела растерянной. Гарри хотел захлопнуть дверь у них перед носом, потому что, едва она открылась, будто холодный ветер проник в комнату и замечательный момент лопнул, как мыльный пузырь. Все причины завершения отношений с Джинни, ухода от неё, прокрались вместе с Роном и вытеснили счастливое забытье.
Он посмотрел на Джинни, желая что-то сказать, что-то очень важное, но она повернулась к нему спиной. Он думал, что она, должно быть, поддастся слезам, и не мог ничего придумать, чтобы оправдать её перед Роном.
— Увидимся позже, — растерянно проронил он и последовал за двумя вышедшими из комнаты друзьями.
Рон спустился по лестнице, через всё ещё полную народу кухню прошёл во двор. Гарри держался рядом с ним всю дорогу, Гермиона бежала за друзьями и выглядела напуганной.
Вдруг на зелёной лужайке Рон повернулся к Гарри:
— Ты бросил её. Что ты делаешь сейчас, крутясь около неё?
— Я не кручусь около неё, — начал оправдываться Гарри, однако Гермиона его перебила:
— Рон…
Но Рон поднял руку, жестом затыкая ей рот.
— Она действительно страдала, когда ты прекратил отношения.
— Ты что! Ты же знаешь, почему я так поступил и что это не было по моей воле.
— Да, но ты теперь её целуешь, и она снова надеется.
— Она не идиотка, она знает, что этого не может быть, она не ждёт, что мы… мы поженимся или…
Когда он произнёс это, то внезапно представил яркую картинку, как Джинни в длинном белом платье выходит замуж за высокого, безликого и неприятного незнакомца.
В один момент Гарри подумал, что ударит Рона. Будущее Джинни было свободным и неограниченным, в то время как он… он не мог видеть ничего, кроме Волдеморта впереди.
— Если ты собираешься целоваться с ней каждый раз, как появится любой шанс…
— Это не повторится, — сказал резко Гарри. День был безоблачным, но ему казалось, что солнце ушло. — Хорошо?
Рон всё ещё выглядел наполовину возмущённым, наполовину обиженным; он качнулся вперёд-назад на носочках, потом произнёс:
— Ты прав, хорошо… да.
Весь остаток дня Джинни больше не искала уединения с Гарри, не напоминая ни взглядами, ни жестами о произошедшем в её комнате. Тем не менее, прибытие Чарли стало облегчением для Гарри. Он отвлёкся, когда наблюдал, как миссис Уизли усадила Чарли в кресло, опасно взмахнула волшебной палочкой и дала понять, что сейчас последует необходимая стрижка.
Так как кухня Норы не выдержала бы ужин в честь дня рождения Гарри, ещё перед прибытием Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида несколько столов поставили в саду. Фред и Джордж заколдовали несколько фиолетовых фонарей так, что они покрылись большими числами 17, и повесили их в воздухе над гостями. Благодаря заботам миссис Уизли, рана Джорджа была чистой и аккуратной, но Гарри, несмотря на бесчисленные шутки близнецов, всё равно не мог привыкнуть к огромному отверстию с одной стороны головы Джорджа.
Гермиона наколдовала фиолетовых и золотых лент, которые вылетали с кончика её волшебной палочки и сами развешивались на деревьях и кустах.
— Замечательно, — выдал Рон, когда последняя ленточная завитушка выпрыгнула из палочки Гермионы и обвила всю листву яблони золотом. — У тебя, действительно, есть вкус в таких вещах.
— Спасибо, Рон, — ответила Гермиона, выглядевшая одновременно довольной и сконфуженной.
Гарри отвернулся, улыбаясь самому себе. У него было весёлое подозрение, что он сможет узнать часть комплиментов, когда найдёт время внимательно изучить свой экземпляр Двенадцати Безотказных Путей к Соблазнению Ведьм. Он поймал взгляд Джинни и улыбнулся ей, но тут же вспомнил обещание, данное Рону, и быстро начал разговор с красавицей Делакур.
— Старайся изо всех сил, старайся изо всех сил! — пела миссис Уизли, проходя через ворота с плывшим перед ней снитчем, размером с пляжный мяч.
Секунду спустя Гарри понял, что это праздничный торт, который миссис Уизли предпочла левитировать, нежели нести в руках по неровной земле. Когда торт наконец-то был опущен на стол, Гарри сказал: