— Я знаю, поэтому они будут аппарировать прямо в бар, — ответил Невилл. — Отправляйте их прямо вниз по коридору, когда они появятся, хорошо? Большое спасибо.
Невилл протянул руку Гермионе и помог ей забраться на камин, а оттуда — в туннель. За ней последовал Рон, а затем и сам Невилл. Гарри обратился к Аберфорту:
— Не знаю, как благодарить Вас. Вы дважды спасли нам жизнь.
— Присматривай за ними, — ворчливо произнёс Аберфорт, обращаясь к Невиллу. — У меня может не получиться спасти их в третий раз.
Гарри вскарабкался на камин и залез в дыру за портретом Арианы. С той стороны спускались гладкие каменные ступени. Проход выглядел так, как будто был здесь годами. Медные лампы висели вдоль стен, земляной пол был гладким и истоптанным. Их тени мягко и веерообразно струились по стенам.
— Этот проход здесь давно? — спросил Рон, когда они отправились в путь. — Его нет на карте мародёров, да, Гарри? Я думал, что в школе есть только семь потайных ходов.
— Они запечатали все ходы перед началом учебного года, — сказал Невилл. — Нет никакой возможности попасть туда. Мешают проклятия, наложенные пожирателями смерти на вход, и дементоры, поджидающие у выхода.
Он шёл спиной вперёд и лицом к ним, сияя и пожирая их взглядом.
— Не обращайте внимания… А правда? Правда, что вы ворвались в Гринготтс? Вы спаслись от дракона? Об этом все говорят. Кэрроу чуть не сожрал Терри Бута за то, что тот кричал об этом во время обеда в Большом зале!
— Да, это правда, — подтвердил Гарри.
Невилл счастливо рассмеялся.
— Что вы сделали с драконом?
— Отпустили на свободу, — ответил Рон. — Гермиона всё хотела оставить его как домашнее животное.
— Не преувеличивай, Рон…
— Но что вы делали? Говорят, что вы просто в бегах, Гарри, но я так не думаю. Я подозреваю, что вы чем-то заняты.
— Ты прав, — сказал Гарри. — Но расскажи нам о Хогвартсе, Невилл, мы же ничего не слышали.
— Ну… Это уже не настоящий Хогвартс, — улыбка сошла с лица Невилла, когда он произносил эти слова. — Вы знаете о семейке Кэрроу?
— Два пожирателя смерти, которые здесь преподают?
— Они не только преподают. Гораздо хуже, — пояснил Невилл. — Они отвечают за дисциплину. Им нравится наказывать, этим Кэрроу.
— Как Амбридж?
— Не, на их фоне она просто овечка. Другие учителя должны отправлять нас к Кэрроу, если мы что-нибудь делаем не так. Они этого, впрочем, не делают, если только могут. Учителя ненавидят брата и сестру Кэрроу так же, как мы.
— Амикус, один из них, преподаёт то, что раньше называлось Защитой от Тёмных Сил. Правда, сейчас это просто Тёмные Силы. Мы должны практиковаться в наложении проклятия Cruciatus на тех, кто заслужил наказание…
— Что? — воскликнули Гарри, Рон и Гермиона в один голос, и их крик эхом пронёсся вниз по проходу.
— Да, — подтвердил Невилл. — Так я это и заработал, — показал он на особо глубокую рану на щеке. — Я отказался это сделать. Впрочем, есть те, кому это нравится, например, Крэббу и Гойлу. Кажется, впервые они хоть в чём-то первые в классе.
— Алекто, сестра Амикуса, преподаёт Маггловедение, обязательное к посещению. Мы все должны слушать её объяснения о том, что магглы — животные. Тупые и грязные. Как они жестоки к магам, как вынуждают магов скрываться. Как был изменён естественный порядок вещей. Вот это я получил, — и он показал на другой след удара на лице, — за то, что спросил, сколько маггловской крови есть в ней и её брате.
— Какого чёрта, Невилл, — прервал его Рон. — Для шуток есть своё время и место.
— Ты её не видел, — возразил Невилл. — Ты бы тоже не выдержал. Тут вот что… Когда люди им сопротивляются, это помогает выдержать, даёт надежду. Я заметил это, когда так поступал ты, Гарри.
— Но они воспользовались тобой как точилкой для ножей, — возмутился Рон, слегка замедлив шаг около лампы и взглянув на освещённые раны Невилла, оказавшиеся при свете ещё хуже.
Невилл пожал плечами.
— Это неважно. Они не хотят проливать слишком много чистой крови, так что они просто нас немного помучают, если мы скажем лишнего, но не убьют.
Гарри не знал, что хуже: то, о чём говорит Невилл, или его небрежный тон.
— По-настоящему в опасности те, чьих родных и друзей разыскивают. Их берут в заложники. Старик Ксено Лавгуд слишком много себе позволил в своей «Проныре», и они забрали Луну прямо из поезда, когда она возвращалась домой на Рождество.
— Невилл, она в порядке, мы её видели…
— Да, я знаю, она сумела передать мне сообщение.
Он достал золотую монетку из кармана, и Гарри узнал один из фальшивых галеонов, которые использовала Армия Дамблдора, чтобы посылать друг другу сообщения.
— Это была отличная идея, — просиял Невилл, глядя на Гермиону. — Кэрроу никак не могли догадаться, как нам удаётся передавать информацию. Это сводило их с ума. Мы часто вылезали по ночам в коридоры и писали на стенах: "Армия Дамблдора всё ещё набирает в свои ряды". Что-то вроде того. Снейп бесился.
— Вылезали? — переспросил Гарри, заметив, что Невилл сказал это в прошедшем времени.
— Ну, со временем это стало сложнее, — пояснил Невилл. — Мы потеряли Луну в Рождество, Джинни не вернулась после Пасхи, а мы втроём были своего рода лидерами. Кэрроу, кажется, догадывались, что я стоял за этим, и начали срываться на мне, а затем Майкла Корнера поймали с группой первокурсников и очень жестоко наказали. Это напугало людей.
— Не шутки, — пробормотал Рон, шагая по уходящему вверх проходу.
— Да, вот… Я не мог просить людей пройти через то же, через что прошёл Майкл. И поэтому мы бросили эти фокусы. Но мы всё ещё боролись, устраивали нелегальные собрания… Всего пару недель назад. Как раз тогда они решили, что есть только один способ меня остановить, и отправились за бабушкой.
— Они что? — воскликнули все вместе Гарри, Рон и Гермиона.
— Да, — произнёс Невилл, слегка задыхаясь, потому что путь по проходу становился всё круче, — они довольно предсказуемы. Похищение детей, чтобы заставить их родственников вести себя прилично, — это же так хорошо срабатывало. Им потребовалось немного времени, чтобы сообразить и начать делать наоборот. Но такая штука, — он повернулся к ним, и поражённый Гарри увидел, что он усмехается, — они откусили больше, чем могли проглотить, с моей-то бабушкой. Маленькая, старенькая ведьма, живущая совсем одна… Они, видимо, полагали, что к ней не нужно посылать кого-то особенно сильного. Итак, — Невилл рассмеялся, — Даулиш всё ещё в больнице Святого Мунго, а бабуля в бегах. Она прислала мне письмо, — он похлопал ладонью по карману на груди, — в котором пишет, что гордится мной, что я — достойный сын своих родителей, и говорит, чтобы я продолжал в том же духе.
— Круто! — выдохнул Рон.
— Ага, — просиял Невилл. — Но как только они поняли, что у них нет на меня управы, они решили, что Хогвартс без меня может обойтись. Я не знаю, собрались ли они меня убить или отправить в Азкабан, но так или иначе я понял, что пора сматываться.
— Но, — Рон окончательно запутался. — Разве мы… разве мы не идём прямо в Хогвартс?
— Конечно, — ответил Невилл, — увидите. Мы почти пришли.
Они повернули за угол, коридор закончился. Ещё один небольшой лестничный пролёт вёл к такой же двери, как та, что была скрыта за портретом Арианы. Невилл толкнул её, дверь открылась, и они вылезли наружу. Гарри услышал, как Невилл кого-то зовёт:
— Посмотрите, кто здесь! Я же говорил вам!
Гарри появился на пороге комнаты, в которую вывел их проход, и тут же раздались крики и вопли: «ГАРРИ!» «Это Поттер, это ПОТТЕР!» «Рон!» «Гермиона!»
Цветные портьеры, лампы и много лиц — всё смешалось в одно. В следующее мгновение его, Рона и Гермиону уже хватали, обнимали, хлопали по спине. Им пожимали руки, кажется, более двадцати человек. Их волосы разметались. Казалось, они только что выиграли финал чемпионата по квиддичу.
— Хорошо, хорошо, успокойтесь! — скомандовал Невилл, и толпа отступила.
Гарри смог, наконец, оглядеться. Он не узнавал аудиторию. Комната была огромной, с роскошным интерьером. Казалось, это дом в дупле громадного дерева или гигантская кабина на корабле. Разноцветные гамаки свисали с потолка, висели на балконе, идущем вдоль тёмных деревянных стен без окон. На стенах были яркие гобеленовые обои. Гарри заметил золотого гриффиндорского льва, нарисованного на алом фоне, чёрного хаффлпаффского барсука на жёлтом фоне, бронзового орла Рейвенкло на синем. Не было только цветов Слизерина — серебряного с зелёным. В комнате были переполненные книгами шкафы, у стен стояло несколько мётел, а в углу — большой деревянный радиоприёмник.