— Выполнения обязанностей, не подобающих моей расе, — отозвался гоблин более грубым и менее человечным голосом. — Я не домовой эльф.
— А ты, Грипфук?
— Та же причина, — ответил другой гоблин. — Гринготтс больше не управляется только моей расой. Я не признаю начальников-магов.
Он добавил что-то на гоблинском языке, Горнук засмеялся.
— Что смешного? — спросил Дин.
— Он сказал, — перевёл Дирк, — что есть вещи, в которых маги вообще не разбираются.
Наступила короткая пауза.
— Я всё равно не понял, — произнёс Дин.
— Я отомстил перед уходом, — объяснил Грипфук на английском.
— Молодец человек, то есть, я хотел сказать — гоблин, — похвалил Тед. — Полагаю, ты умудрился закрыть пожирателя смерти в каком-нибудь старом сверхсекретном сейфе?
— Если б так, меч бы не помог им выбраться, — ответил Грипфук.
Горнук снова захохотал, и даже Дирк усмехнулся.
— Дин и я всё ещё чего-то, похоже, не улавливаем, — проговорил Тед.
— Так же, как Северус Снейп, хотя он об этом не знает, — сказал Грипфук, и два гоблина злобно рассмеялись.
Внутри палатки Гарри еле дышал от волнения. Он и Гермиона переглянулись, вслушиваясь изо всех сил.
— Ты разве не слышал об этом, Тед? — спросил Дирк. — О детях, которые пытались стащить меч Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе?
Гарри приковало к месту, и через него словно прошёл разряд тока, напрягая каждый его нерв.
— Не слышал ни слова, — ответил Тед. — Этого ведь не было в «Пророке», так?
— Ещё бы, — фыркнул Дирк. — Мне рассказал Грипхук уже здесь, он слышал об этом от Билла Уизли, работающего в банке. Среди ребят, пытавшихся взять меч Гриффиндора, была младшая сестра Билла.
Гарри взглянул на Рона и Гермиону: оба так крепко сжимали удлинители ушей, словно это был спасательный трос.
— Она и пара её друзей проникли в кабинет Снейпа и разбили стеклянный футляр, в котором он, по-видимому, хранил меч. Снейп поймал их, когда они пытались тайно пронести его вниз по лестнице.
— Подумать только! — воскликнул Тед. — Они что, думали, что смогут использовать меч против Сами-Знаете-Кого? Или против самого Снейпа?
— Ну, что бы они ни собирались с ним делать, Снейп решил, что в прежнем месте хранить меч небезопасно, — продолжил Дирк. — Пару дней спустя, едва получив такой приказ, я полагаю, от Сами-Знаете-Кого, он переслал его в Лондон, чтобы тот хранился в Гринготтсе.
Гоблины вновь расхохотались.
— Я по-прежнему не вижу ничего смешного, — сказал Тед
— Это фальшивка, — скрипучим голосом проговорил Грипхук.
— Меч Гриффиндора!
— О, да. Это копия… отличная копия, правда… вот только сделанная волшебниками. Оригинал был выкован много веков тому назад гоблинами и обладал определёнными качествами, которые есть только у оружия гоблинской работы. Где бы ни был подлинный меч Гриффиндора, в хранилищах банка Гринготтс его нет точно.
— Вот как, — отозвался Тед. — Я так понимаю, ты не счёл нужным рассказать об этом пожирателям смерти?
— Я не видел причин беспокоить их этой информацией, — самодовольно произнёс Грипхук, и теперь Тед и Дин присоединились к хохоту Горнака и Дирка.
Гарри внутри палатки закрыл глаза, желая, чтобы кто-нибудь задал вопрос, ответ на который ему был так нужен, и через минуту, тянувшуюся, как десять, Дин сделал милость (он тоже был, как неожиданно вспомнил Гарри, бывшим молодым человеком Джинни).
— Что случилось с Джинни и остальными? Теми, кто пытался украсть его?
— О, они были наказаны и жестоко, — безразлично ответил Грипхук.
— Но с ними ведь всё в порядке? — быстро спросил Тед. — Я имею в виду, что у Уизли уже достаточно пострадавших детей, не так ли?
— Никаких серьёзных повреждений, насколько я знаю, — сказал Грипхук.
— Им повезло, — отозвался Тед. — Зная репутацию Снейпа, я думаю, мы должны быть рады, что они вообще ещё живы.
— Выходит, ты веришь в ту историю, а, Тед? — спросил Дирк. — Веришь, что Снейп убил Дамблдора?
— Конечно, верю, — сказал Тед. — Ты ведь не собираешься, сидя сейчас тут, говорить мне, будто думаешь, что это дело рук Поттера?
— Трудно понять, чему верить в наши дни, — пробормотал Дирк.
— Я знаю Гарри Поттера, — заговорил Дин. — И я считаю, что он действительно… избранный или как вам нравится его называть.
— Да, многим хочется в это верить, сынок, — промолвил Дирк, — включая меня. Но где же он? Сбежал, судя по всему. Подумай: если бы он знал что-то, чего не знаем мы, или был бы в самом деле особенным, он бы сейчас не прятался, а сражался, возглавлял бы сопротивление. И, ты знаешь, «Пророк» печатает вполне убедительные аргументы против него…
— «Пророк»? — усмехнулся Тед. — О какой правде может идти речь, если ты всё ещё читаешь эту дрянь, Дирк? Хочешь фактов — читай «Проныру».
Внезапно все голоса перекрыла вспышка удушливого дыхания, судорожного кашля и ударов: судя по звукам, Дирк проглотил рыбью кость. Наконец, он прошипел:
— «Проныру»? Этого безумного журналишко Ксено Лавгуда?
— В эти дни он не так уж и безумен, — сказал Тед. — Тебе стоит взглянуть. Ксено печатает всё то, что обходит вниманием «Пророк». В последнем номере нет ни единого упоминания о морщеногих кизляках. Как долго они позволят ему этим заниматься, вот этого не знаю. Но Ксено говорит на первой странице каждого выпуска, что всякий волшебник, кто против Сами-Знаете-Кого, должен на первое место поставить помощь Гарри Поттеру.
— Трудно помочь мальчику, исчезнувшему с лица земли, — констатировал Дирк.
— Послушай, сам тот факт, что они его ещё не поймали, — это уже огромное достижение, — возразил Тед. — Я бы с удовольствием выслушал его советы. Ведь и мы сейчас занимаемся тем же: пытаемся остаться на свободе, разве не так?
— Да, что ж, тут ты прав, — устало признал Дирк. — Учитывая, что его поисками занимается целое Министерство со всеми своими информаторами, я ожидал, что к данному моменту он уже будет пойман. Хотя кто сказал, что они ещё не поймали и не убили его, вот только сделав всё без огласки?
— О, не говори так, Дирк, — пробормотал Тед.
Наступила длительная пауза, прерываемая только звоном ножей и вилок. Заговорив снова, они начали обсуждать, следует ли им спать на берегу реки или стоит вернуться на лесистый склон. Решив, что деревья послужат им лучшим укрытием, они потушили свой костёр и стали карабкаться по склону. Их голоса постепенно затихали.
Гарри, Рон и Гермиона смотали удлинители ушей. Гарри, которому чем дольше они подслушивали разговор, тем труднее становилось сохранять молчание, сейчас не смог выдавить из себя ничего, кроме:
— Джинни… меч…
— Я знаю! — отозвалась Гермиона.
Она кинулась к крошечной сумочке, обшитой бисером, и на этот раз запустила в неё всю руку, прямо до подмышки.
— Вот и оно… — сказала она сквозь зубы и стала вытаскивать что-то, очевидно, с самого дна сумки.
Медленно на свет появился край богато украшенной рамы. Гарри бросился ей на помощь. Как только они вытащили из сумки Гермионы пустой портрет Финеаса Нигеллуса, она тотчас направила на него волшебную палочку, готовая в любой момент произнести заклинание.
— Если кто-то заменил настоящий меч на подделку, пока он был в кабинете Дамблдора, — выпалила она, пока они прислоняли картину к одной из стенок палатки, — Финеас Нигеллус должен был видеть, как это случилось. Он висел прямо рядом с футляром!
— Если он не спал, — поправил Гарри.
Но он всё равно затаил дыхание, когда Гермиона встала на колени перед пустой рамой, направила свою палочку в самый центр картины, откашлялась и произнесла:
— Эээ… Финеас? Финеас Нигеллус?
Ничего не произошло.
— Финеас Нигеллус? — повторила Гермиона. — Профессор Блэк? Пожалуйста, можно побеседовать с Вами? Пожалуйста?
— «Пожалуйста» всегда помогает, — произнёс холодный ехидный голос, и Финеас Нигеллус появился в своём портрете.
В ту же секунду Гермиона выкрикнула:
— Obscuro!
Чёрная повязка закрыла умные, тёмные глаза Финеаса Нигеллуса, из-за чего он налетел на раму и пронзительно вскрикнул от боли.