— Нет, — прервал его Гарри, Билл изумлённо взглянул на него. — Они оба нужны мне здесь. Мне надо поговорить с ними. Это важно, — и сам услышал в своём голосе властность, уверенность и настойчивость, пришедшие к нему, пока он рыл Добби могилу.
Все озадаченно повёрнулись к нему.
— Я пойду умоюсь, — сказал Гарри Биллу, поглядев на свои руки, по-прежнему покрытые грязью и кровью Добби. — А затем я хотел бы сразу же увидеться с ними.
Он прошёл в маленькую кухню к тазику, стоявшему под окном, выходящим на море. Заря успела окрасить горизонт розовым и бледно-золотым, пока он умывался, снова следуя за ходом мысли, пришедшей к нему в тёмном саду…
Добби уже никогда не расскажет, кто послал его в подвал, но Гарри знал, что он увидел: проницательный взгляд голубых глаз из осколка зеркала, а затем пришла помощь. Помощь всегда прибудет в Хогвартсе к каждому, кто её попросит.
Равнодушный к красоте пейзажа за окном и негромкому разговору оставшихся в гостиной, Гарри вытер руки. Он отрешённо смотрел на океан и чувствовал себя ближе к разгадке, чем когда-либо раньше.
Его шрам до сих пор покалывало, и он знал, что Волдеморт тоже движется туда. Гарри всё понимал и, в то же время, ничего не понимал. Интуиция говорила ему одно, мозг — совершенно другое. Дамблдор в мыслях Гарри улыбался, глядя на него поверх кончиков пальцев, сложенных, словно для молитвы.
Вы дали Рону Гаситель… Вы поняли его… Вы дали ему возможность вернуться…
Вы поняли и Червехвоста… Вы знали, что где-то в глубине его души жило раскаяние…
А если Вы поняли их… Что Вы знали про меня, Дамблдор?
Должен ли я знать, а не искать? Знали ли Вы, как тяжело это будет для меня? Поэтому Вы сделали это настолько сложным? Чтобы мне потребовалось время для разгадки?
Гарри остолбенел, застывшим взглядом уставясь туда, где золотой луч яркого солнца поднимался над горизонтом. Затем он посмотрел на свои чистые руки и на мгновение удивился, заметив полотенце, которое они сжимали. Он положил его, вернулся в холл и тут же почувствовал, как шрам злобно запульсировал, затем перед глазами быстро, словно стрекоза отразилась в воде, мелькнули очертания до боли знакомого здания.
Билл и Флёр стояли у подножия лестницы.
— Мне нужно поговорить с Грипхуком и Олливандером, — обратился к ним Гарри.
— Нет, — ответила Флёр. — Тебе п’гидётся подождать, А’рри. Оньи оба так устали…
— Прошу прощения, — возразил он без раздражения. — Но я не могу ждать. Мне нужно поговорить с ними сейчас. Поодиночке и без свидетелей. Это срочно.
— Гарри, какого чёрта здесь происходит? — взорвался Билл. — Ты заявляешься сюда с мёртвым домашним эльфом и гоблином в полубессознательном состоянии, Гермиона выглядит так, будто её пытали, а Рон наотрез отказывается мне что-либо говорить…
— Мы не можем рассказать тебе, чем мы занимаемся, — решительно проговорил Гарри. — Ты в Ордене, Билл, ты знаешь, что Дамблдор оставил нам задание. Нам нельзя говорить о нём кому-либо другому.
Флёр фыркнула, но Билл не взглянул на неё; он пристально смотрел на Гарри. Выражение его лица, изрезанного глубокими шрамами, было невозможно разгадать. Наконец он произнёс:
— Хорошо. С кем бы ты хотел поговорить первым?
Гарри заколебался. Он знал, что зависело от этого решения. Времени почти не было, пора выбирать: крестражи или Реликвии?
— Грипхук, — сказал Гарри. — Сначала я поговорю с Грипхуком.
Его сердце билось так, будто он бежал и только что взял огромное препятствие.
— Значит, сюда, — взмахнул рукой Билл, указывая путь.
Гарри поднялся на несколько ступеней, перед тем как оглянуться.
— Вы двое мне тоже нужны, — позвал он затаившихся Рона и Гермиону, выглядывавших из дверного проёма гостиной.
Они вышли на свет с видом странного облегчения.
— Как ты? — спросил Гарри Гермиону. — Ты была удивительна — выступить с этой историей, когда она тебя…
Гермиона слабо улыбнулась, а Рон прижал её к себе одной рукой.
— Что будем делать, Гарри? — спросил он.
— Увидите. Пошли.
Гарри, Рон и Гермиона проследовали за Биллом вверх по крутым ступеням на маленькую лестничную площадку, где было три двери.
— Сюда, — указал Билл, открывая дверь в свою с Флёр комнату.
Она тоже была с видом на море, которое теперь играло золотыми бликами, отражая восходящее солнце. Гарри подошёл к окну, повернулся спиной к захватывающему виду и стал ждать, скрестив руки на груди; шрам по-прежнему покалывало. Гермиона примостилась в кресле у туалетного столика, Рон сел на его подлокотник.
Билл вернулся с маленьким гоблином, которого он заботливо усадил на кровать. Грипхук проворчал что-то вроде благодарности, и Билл ушёл, прикрыв за собой дверь.
— Извините, что вытащил Вас из постели, — сказал Гарри. — Как Ваши ноги?
— Болят, — ответил гоблин. — Но восстанавливаются.
Он всё ещё сжимал меч Гриффиндора и смотрел странно: полу-агрессивно, полу-заинтригованно. Гарри заметил его желтоватую кожу, его длинные тонкие пальцы, его чёрные глаза. Длинные ступни его, освобожденные Флёр от обуви, были грязными. Он был крупнее домашнего эльфа, но ненамного, куполообразная голова была гораздо больше человеческой.
— Может быть, Вы не помните… — начал Гарри.
— …что я — тот самый гоблин, который провёл Вас к Вашей сокровищнице, когда Вы в первый раз посетили Гринготтс? — продолжил Грипхук. — Я помню, Гарри Поттер. Даже среди гоблинов Вы очень знамениты.
Гарри и гоблин оценивающе смотрели друг на друга. Шрам Гарри саднил. Он хотел закончить беседу с Грипхуком побыстрее и в то же время боялся сделать неверный шаг. Пока он пытался решить, как лучше изложить свою просьбу, гоблин нарушил молчание.
— Вы похоронили эльфа, — сказал он неожиданно враждебно. — Я наблюдал за вами из окна соседней спальни.
— Да, — согласился Гарри.
Грипхук искоса посмотрел на него своими чёрными глазами.
— Вы необычный маг, Гарри Поттер.
— Это почему? — поинтересовался Гарри, рассеянно потирая шрам.
— Вы копали могилу.
— Ну и?
Грипхук не ответил. У Гарри возникло лёгкое ощущение, что над ним насмехаются из-за того, что он ведёт себя как маггл, но ему не было дела до того, одобряет Грипхук это или нет. Он приготовился к атаке.
— Грипхук, я хочу спросить…
— Вы также спасли гоблина.
— Что?
— Вы доставили меня сюда. Спасли меня.
— Надо полагать, Вы не жалеете об этом, — с лёгким нетерпением произнёс Гарри.
— Нет, Гарри Поттер, — ответил Грипхук, наматывая на палец свою жиденькую чёрную бородку. — Но Вы очень странный маг.
— Ладно, — решился Гарри. — В общем, мне нужна помощь, Грипхук, и Вы можете её оказать.
Гоблин даже не попытался хоть как-нибудь подбодрить Гарри, а продолжил хмуро на него смотреть, будто никогда раньше не видел ничего подобного.
— Мне нужно попасть в сокровищницу Гринготтса.
Гарри не намеревался рубить с плеча: слова вылетели сами, потому что его шрам пронзила боль, и он снова увидел силуэт Хогвартса. Он решительно закрыл разум; ему нужно было сначала закончить разговор с Грипхуком. Рон и Гермиона уставились на Гарри, как на сумасшедшего.
— Гарри, — начала Гермиона, но Грипхук оборвал её.
— Проникнуть в сокровищницу Гринготтса? — переспросил гоблин, слегка морщась от боли, переменив положение на кровати. — Это невозможно.
— Неправда, — возразил Рон. — Это уже делали.
— Ага, — подтвердил Гарри. — В тот самый день, когда я в первый раз Вас встретил. На мой день рождения, семь лет назад.
— Хранилище, о котором Вы говорите, тогда было пустым, — огрызнулся гоблин, и Гарри понял, что хоть Грипхук и покинул Гринготтс, его оскорбило предположение, что кто-то может разрушить защиту банка. — Его охраняли по минимуму.
— Ну, хранилище, в которое нам надо попасть, не пустое, и я полагаю, что его защита будет очень мощной, — сказал Гарри. — Оно принадлежит Лестрейнджам.