— Я не…
— Метка, Метка! — с нетерпением в голосе повторил Психоглазый. — Чары, которые детектируют магическую активность поблизости от тех, кому еще нет семнадцати, именно так Министерство узнает о магии, творимой несовершеннолетними! Если ты или кто-то рядом с тобой сотворит заклинание, чтобы увести тебя отсюда, Тикнесс тут же об этом узнает, а значит, и Упивающиеся Смертью тоже.
Мы не можем ждать, пока Метка разрушится, потому что в момент твоего семнадцатилетия ты потеряешь всю защиту, которую дала тебе твоя мать. Короче: Пиус Тикнесс уверен, что загнал тебя в угол надежно и качественно.
Гарри мысленно не мог не согласиться с незнакомым ему Тикнессом.
— Тогда что же мы будем делать?
— Мы используем те способы передвижения, которые у нас остались, те, которые не засечет твоя Метка, потому что для их использования не надо творить заклинаний: метлы, Тестралей и мотоцикл Хагрида.
Гарри нашел этот план небезупречным; однако он придержал язык, давая Психоглазому возможность договорить.
— Значит, так. Чары твоей матери будут сняты при выполнении двух условий: когда ты станешь совершеннолетним, либо, — Хмури обвел жестом уютную кухню, — когда ты перестанешь считать это место своим домом. Ты и твои дядя с тетей сегодня ночью отправляетесь разными путями, полностью осознавая, что вы никогда больше не будете жить вместе, так?
Гарри кивнул.
— Стало быть, на этот раз, когда ты отсюда уйдешь, пути назад уже не будет, и чары рухнут в тот момент, когда ты покинешь радиус их действия. Мы выбрали вариант, при котором они будут сняты пораньше, поскольку альтернатива — подождать, когда Сам-Знаешь-Кто придет и сцапает тебя в ту же секунду, когда тебе исполнится семнадцать.
Наше единственное преимущество в том, что Сам-Знаешь-Кто не знает, что мы увозим тебя сегодня. В Министерстве мы оставили ложный след: они уверены, что ты не уйдешь до тридцатого. Однако, поскольку мы имеем дело не с кем-нибудь, а с Сам-Знаешь-Кем, мы не можем полагаться лишь на то, что он перепутает даты; он наверняка отрядил пару Упивающихся Смертью патрулировать небеса в этом районе, чисто на всякий случай. Поэтому мы выбрали дюжину разных домов и обеспечили их всеми защитными мерами, какими могли. Все они выглядят так, как будто именно там мы собираемся тебя укрывать, все они каким-то образом связаны с Орденом: мой дом, дом Кингсли, моллиной тетушки Мериел — в общем, ты понял идею.
— Ага, — кивнул Гарри, хотя при этом он был не вполне правдив — он все еще видел в этом плане огромную зияющую дыру.
— Ты пойдешь в дом родителей Тонкс. Как только ты окажешься в пределах защитных заклятий, которые мы на него наложили, ты сможешь воспользоваться Портключом в Берлогу. Вопросы есть?
— Э… да. Может, они сразу и не узнают, в какой из двенадцати безопасных домов я направляюсь, но не станет ли это… вроде как очевидным… если, — он быстро подсчитал по головам присутствующих, — все четырнадцать из нас полетят к дому родителей Тонкс?
— А, — ответил Хмури. — Я забыл упомянуть основной момент. Все четырнадцать из нас вовсе не полетят к дому родителей Тонкс. Этой ночью в небо отправятся семь Гарри Поттеров, каждый из них в сопровождении спутника, и каждый полетит в свое отдельное убежище.
С этими словами Хмури извлек из своего плаща фляжку, наполненную чем-то вроде грязи. Более ничего говорить не потребовалось: остальную часть плана Гарри понял мгновенно.
— Нет! — громко воскликнул он, и его голос разнесся по кухне. — Только не так!
— Я им сразу сказала, что тебе это не понравится, — с оттенком самодовольства произнесла Гермиона.
— Если вы думаете, что я позволю шести людям рисковать жизнью!..
— …поскольку для нас всех это впервые, — встрял Рон.
— Это же совсем другое дело — изображать меня…
— Ну, знаешь, на самом деле никому из нас это особо не по душе, — серьезным голосом заверил Фред. — Ты только представь: вдруг что-то пойдет не так, и мы навсегда останемся такими вот мелкими тощими прыщами.
Гарри не улыбнулся.
— Вы не сможете это сделать, если я не согласен, вам нужно, чтобы я дал вам несколько волос.
— Мда, это рушит весь план, — покачал головой Джордж. — Конечно, если ты не согласен, заполучить твои волосы у нас никаких шансов.
— Ага, тринадцать человек против одного типа, который не может применять магию; точно без шансов, — добавил Фред.
— Очень смешно, — отрезал Гарри. — Я просто в восторге.
— Если придется применить силу — применим, — проворчал Хмури; его волшебный глаз слегка подрагивал в глазнице, уставившись на Гарри. — Здесь все совершеннолетние, Поттер, и все готовы рискнуть.
Мандангус содрогнулся и скорчил гримасу; волшебный глаз резко развернулся и уставился на него сквозь висок Хмури.
— Прекращаем спорить. Время выходит. Мне нужно несколько твоих волос, парень. Быстро.
— Но это же безумие, совсем необязательно…
— Необязательно! — прорычал Хмури. — Когда там снаружи Сам-Знаешь-Кто и с ним половина Министерства? Поттер, если нам повезло, он проглотил нашу наживку и будет поджидать тебя в засаде тридцатого, но он был бы просто психом, если бы не оставил одного или двух Упивающихся Смертью в качестве наблюдателей; я бы именно так и сделал. Они, может, и не в состоянии добраться до тебя в этом доме, пока держатся чары твоей матери, но чары вот-вот рухнут, и им известно примерное расположение дома. Наш единственный шанс — отвлечь их приманкой. Даже Сам-Знаешь-Кто не может разделить себя на семь частей.
Гарри поймал взгляд Гермионы и тотчас отвернулся.
— Итак, Поттер — несколько твоих волос, будь так любезен.
Гарри глянул на Рона; на лице у того было написано «просто сделай и не парься».
— Быстро! — рыкнул Хмури.
Ощущая на себе взоры всех присутствующих, Гарри потянулся к своей макушке, ухватил прядь волос и дернул.
— Отлично, — Хмури захромал вперед, вытаскивая пробку из фляги с зельем. — Сюда, пожалуйста.
Гарри уронил волосы в грязеподобную жижу. Едва они коснулись поверхности, как зелье начало бурлить и дымиться, после чего внезапно приобрело чистый ярко-золотой цвет.
— Оо, а ты на вид куда вкуснее, что Крэбб и Гойл, Гарри! — воскликнула Гермиона; увидев удивленно приподнятые брови Рона, она слегка покраснела и добавила: — Ох, ну ты же знаешь, о чем я — зелье Гойла было похоже на сопли.
— Так, значит, фальшивые Поттеры — сюда, в линию, пожалуйста, — скомандовал Хмури.
Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Флер выстроились перед сверкающей раковиной тети Петунии.
— Нам одного недостает, — отметил Люпин.
— Вот, — буркнул Хагрид, подняв за воротник Мандангуса и уронив его рядом с Флер; та демонстративно сморщила нос и отодвинулась, встав между Фредом и Джорджем.
— Я ж грю, я б лучше защитником был, — сказал Мандангус.
— Заткнись, — проворчал Хмури. — Как я уже говорил, ты, бесхребетный червяк, любой Упивающийся Смертью, на которого мы наткнемся, будет стараться захватить Поттера, не убить его. Дамблдор всегда говорил, что Сам-Знаешь-Кто хочет прикончить Поттера лично. Именно о защитниках и надо будет в основном волноваться, Упивающиеся Смертью попытаются их убить.
Мандангуса, судя по его виду, это не вполне убедило, но Хмури уже извлек из своего плаща полдюжины бокалов размером с яйцо и раздавал их всей шестерке. Потом он вылил в каждый бокал небольшое количество Многосущного зелья.
— Ну, все вместе…
Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флер и Мандангус разом выпили. Все тут же начали ловить ртом воздух и строить гримасы, едва зелье попало им в глотки. Тотчас их черты лица начали пузыриться и искажаться, словно горячий воск. Гермиона и Мандангус вытягивались вверх; Рон, Фред и Джордж уменьшались; их волосы темнели, волосы Гермионы и Флер словно втягивались в черепа.