Патрулирование поезда дело муторное, но не сложное — знай себе ходи, пресекай да недопущай… было бы, если бы не одно «но». Патил… Патил — это смерть мозга, поскольку замолчать более, чем на три минуты для это девушки было просто нереально, такой зуд на периферии сознания здорово раздражал, хотя, кое на что и она сгодилась, хотя, всё получилось довольно спонтанно…
— Знаешь, Гарри, я не могла поверить, когда школьная сова принесла мне значок старосты, я думала, новой старостой девочек станет Гермиона, но почему–то выбрали меня. А вот твоё назначение удивления ни у кого не вызовет, было бы странно, если бы старостой стал не ты… — от постоянной трескотни уже начинала побаливать голова.
— Гермиона перевелась в Дурмштранг.
— Что? Как? Почему? Ведь Хогвардс — лучшая школа в мире и ты в прошлом году это доказал!
— Хм, наверное, её сильно огорчали тролли, василиски и дементоры, постоянно пытающиеся её убить, к тому же, — слегка понизил я голос, — об этом её сильно просил некий болгарин… — всё, глаза индианки зажглись опасным огнём и девушка наконец–то отстала, сославшись на какую–то левую причину — я уже не вслушивался. Хвала Великой Тьме наконец–то тишина, а то, что об уходе Грейнджер из школы и её романе с Крамом через полчаса будет знать весь поезд… ну, рано или поздно они об этом всё равно бы узнали, не сейчас, так за ужином, не за ужином, так при первой же необходимости в списанной домашке или отсутствию уже ставших привычными нотаций и поучений.
Прикинув, что на этом совмещение неприятного с бесполезным, коим и являлся обход поезда, можно считать оконченным, я направился в купе к близнецам, благо метки на братьях стояли. Помимо рыжиков, в месте дислокации «Умников Уизли» разместился Ли Джордан и сейчас вся эта компания что–то дружно пыталась зачаровать. Это «что–то» выглядело, как обычная кожаная перчатка и, судя по некоторым «узорам» магического плетения, вещь должна была стать частью защитного комплекта. Очень неплохая работа для такого возраста.
— А чего это вы тут делаете? — увлеченные процессом ребята подскочили на полметра из положения сидя и резво обернулись к двери.
— Блин, Гарольд, ну нельзя же так пугать! — выдохнул Джордан.
— Ага, мы чуть… — Фред… или Джордж?
— …не умерли на месте… — Джордж… или Фред?
— …чтобы ты тогда… — Ну, вы поняли…
— …сказал нашей бедной матушке… — без комментариев.
— …безутешной сестренке…
— …и нашим дорогим малышу Ронниксу и Персику? — пытка для ушей и мозга кончилась.
— Хм, что оказал всему магическому миру большую услугу?
— Как жестоко…
— …но справедливо!
— Если вы не перестанете, я точно кого–нибудь из вас прикончу, хотя бы ради сохранения своего разума! Очень неудобно, знаете ли, когда начало предложения звучит в одной стороне комнаты, а его конец — в другой.
— Какой–то ты сегодня злой, Гарольд, — хмыкнул компаньон близнецов.
— Будешь тут злым, мне Парвати чуть мозг не выела чайной ложечкой, едва отбился.
— Парвати? Гарри, а ты знаешь, что жадность — это плохо?
— В смысле? — не понял я.
— Мало тебе той французской вейлочки, аврора Тонкс и «Ледяной Королевы», так теперь ещё и Парвати?
— Брат мой, ты ещё забыл малышку Джини.
— Да, точно, благодарю, брат мой, — степенно кивнул рыжий. Ли в углу героически пытался не заржать.
— Господа, каждый мыслит в меру своей испорченности, уверяю, перечисленных вами персон мне более, чем достаточно (особенно Джини, вряд ли прибавившей в привлекательности с момента нашей последней встречи). Патил просто задолбала меня своими излияниями на тему «как внезапно я стала старостой».
— Патил стала старостой? Значит, Гермиона таки приняла предложение Крама?
— О, вы в курсе?
— Ещё бы нам не быть в курсе, Рон очень громко выражал свое негодование, когда получил от неё письмо, а со звукоизоляцией у нас в доме, сам знаешь, не очень.
— Угу и ваши подслушивающие приборчики тут совсем ни при чём, — близнецы состроили невинные лица.