— А как же «отправляйтесь к себе»? — поднял бровь Виктор.
— И встретить там толпу фанатов имени Мальчика–который–выжил-и–опять–влез-в-неприятности? — притворяться не пришлось, перспектива общаться с толпой гиперактивных Грифов меня не грела ни разу. Виктор сочувственно кивнул, — ну так как?
— А есть?
— Обижаешь! — я достал из заветной сумочки, с которой я не расставался почти никогда бутылку огневиски и немного закуси.
— Иэх, наливай! — ловец болгар плюхнулся в соседнее кресло. Два Чемпиона принялись праздновать начало турнира.
Глава 13
— Дракон, журналист, василиск, демон — укажите лишнее.
— Учитель, тут нет лишнего — все они жуткие и опасные твари.
Обычный урок в магической школе. Младшие классы.
Возвращение в башню было эпичным и достойно отдельной книги. Виктор оказался человеком выносливым, а после обильных возлияний почему–то вместо корабля всё пытался свернуть в сторону кареты французов, мол, нужно поддерживать идею дружбы народов и школ волшебников, но лучше всего это делать в компании красивых девушек, чья концентрация в карете куда как выше, чем в замке или на корабле (там, как признался болгарин, их было всего три, причем, уже несвободные). Не то, чтобы я возражал, но в таком виде налаживать дружбу народов явно не стоило, после некоторых размышлений, Крам согласился, что таки да, выйдет не комильфо и вообще, завтра тяжелый день, а послезавтра так совсем труба. В итоге у входа в Хог мы расползлись по своим точкам дислокации. И хоть время был уже третий час ночи, но башня Гриффиндора всё ещё гудела и стоило мне только зайти… оу, вот это рёв. Уже изрядно набравшиеся Грифы в десяток рук чуть ли не втащили мою тушку в башню.
— Гарри, ну ты отжёг! — один из близнецов радостно скакал вокруг, тряся бородой — уже рыжей, но всё ещё внушительной.
— Пусть не я, но все–таки гриффиндорец! — подвыпившая… ммм, кажется, Анжелина повисла у меня на шее и полезла целоваться, эх, была бы она симпатичнее… — ба! Да от кого–то неплохо разит огневиски!
— Признавайся, Гарри, чемпионы устроили отдельную попойку? — Ли Джордан мечтательно закатил глаза, — вино, свечи, та француженка…
— Подбери слюни, дружище, тебе там явно ничего не светит, — прервал мечты друга Фред.
— Эх, даже помечтать не дают, — грустно вздохнул вышеупомянутый Джордан. Его дальнейшее сетование заглушил весёлый смех народа.
— Завидовать нехорошо, — отвечаю, сохраняя каменное выражение лица, — зависть порождает гнев, гнев ведет к ненависти, а ненависть — на путь Тёмной стороны силы, юный падаван, — маглорожденные и самые «продвинутые» чистокровные разразились очередной порцией смеха, после чего принялись растолковывать значение шутки менее просвещенным товарищам.
— Что, нарушил запрет профессора Дамблдора и радуешься? — Боги и демоны, идея где–нибудь её тихонько удавить с каждым днем кажется мне всё более притягательной.
— Гермиона, я тебя умоляю, пожалуйста, хотя бы разок, ну не лезь не в своё дело, лучше бы порадовалась успеху однокашника, как остальные…
— Не своё дело? — начала заводиться девочка.
— О боже! — возвожу очи горе, — Да, не своё. Ну имею же я право на личные дела? В конце концов, ты сама видела, что Кубок выплюнул две бумажки с моим именем, а значит в начале года я был прав и мне бы всё равно пришлось участвовать.
— Гарри, ты не понимаешь! Из–за твоей выходки пострадал Кубок — древний и очень ценный артефакт, а Дамблдор бы не допустил…
— Да–да–да, Дамблдор бы ни за что не допустил чтобы я участвовал в турнире, если бы бумажка была только одна, так же, как он не допустил истории с Философским камнем, дуэли с василиском и сотни дементоров на третьем курсе. Ты определённо права, абсолютно и безоговорочно, пойду напьюсь с горя и повешусь в туалете от осознания собственной никчёмности! — прислушивающийся зал взорвался одобрительными криками и смехом.
— Ты… ты становишься похожим на Малфоя!
— Это называется «повзрослеть», Гермиона. Мир не делится на черное и белое. «Доброе» министерство считает половину магических существ недочеловеками, а вторую — вообще животными, в то время, как «плохой» Волдеморт обещал им равные права. С остальным, у него, правда, было… не очень. Но, тем не менее, — девочка задохнулась от возмущения, — ну вот, ты опять хочешь мне возразить, и ведь готов поспорить, ничего, кроме «он творил ужасные вещи» и «так сказал Дамблдор» я не услышу, — Грейнджер захлопнула рот, хм, кажется, именно это она и хотела выдать, — поэтому я и прошу тебя быть сдержанней в чтении нотаций, одёргивать надо, когда человек только собирается сделать глупость, а не тогда, когда ничего уже не изменишь.