— Вернон говорит, что вы замечательно играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите, где вы купили ваше платье, миссис Мейсон…
— Превосходно… Дадли?
— Как насчет: «Нам в школе задали написать сочинение о нашем герое, мистер Мейсон, и я написал о Вас».
Это было уже чересчур как для тети Петунии, так и для Гарри. Тетя Петуния разрыдалась и обняла сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы они не увидели, как он хохочет.
— А ты, парень?
Вылезая из-под стола, Гарри едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
— Я буду в своей комнате, не буду шуметь и сделаю вид, что меня нет, — сказал он.
— Именно так и сделаешь, — подчеркнул дядя Вернон. — Мейсоны о тебе не знают, и так оно и будет. Когда ужин закончится, ты отведёшь миссис Мейсон обратно в гостиную выпить чашечку кофе, Петуния, а я заведу речь о дрелях. Если мне повезёт, я подпишу контракт и поставлю печать ещё до десятичасовых новостей. Завтра в это же время мы будем покупать дом на Майорке.
Гарри это волновало мало. Он не думал, что на Майорке Дёрсли станут обращаться с ним лучше, чем на Привит Драйв.
— Отлично… я еду в город, чтобы забрать смокинги для себя и Дадли. А ты, — рявкнул он на Гарри, — не мешай своей тёте, пока она наводит порядок.
Гарри вышел через заднюю дверь. Стоял чудесный, солнечный день. Он пересёк лужайку, плюхнулся на садовую скамейку и стал напевать себе под нос: «С днём рожденья меня… С днём рожденья меня…»
Ни открыток, ни подарков, и вечер ему предстояло провести, притворяясь, будто его нет. Он удручённо посмотрел на изгородь. Ему никогда ещё не было так одиноко. Больше, чем по чему бы то ни было в Хогвартсе, даже больше, чем по игре в Квиддитч, Гарри скучал по своим лучшим друзьям Рону Уизли и Гермионе Грэйнджер. Они же как будто совсем по нему не скучали. Никто из них за всё лето ему так и не написал, хотя Рон и обещал пригласить Гарри в гости.
Бессчётное число раз Гарри почти уже решался открыть с помощью магии клетку Хедвиги и отправить её с письмом к Рону и Гермионе, но это не стоило риска. Несовершеннолетним волшебникам не разрешалось использовать магию за пределами школы. Гарри не сказал об этом Дёрсли; он знал, что только страх перед превращением в навозных жуков мешает им запереть его в чулане под лестницей вместе с волшебной палочкой и метлой. Первые пару недель Гарри наслаждался тем, что бормотал себе под нос всякую несуразицу и смотрел, как Дадли вылетает из комнаты со всей скоростью, на которую были способны его жирные ноги. Но долгое молчание Рона и Гермионы заставили Гарри почувствовать себя отрезанным от волшебного мира настолько, что даже издевательства над Дадли утратили свою привлекательность… а теперь Рон и Гермиона забыли и о его дне рождения.
Чего бы он только ни отдал за письмо из Хогвартса. За письмо от любого мага или колдуньи. Он был бы почти рад увидеть даже своего злейшего врага Драко Малфоя, только чтобы убедиться, что всё это был не сон…
Не то, чтобы этот год в Хогвартсе был сплошным весельем. В самом конце последнего семестра Гарри встретился лицом к лицу ни с кем иным, как с самим Лордом Волдемортом. Волдеморт, возможно, теперь и был лишь собственной тенью, но он по-прежнему был жутким, хитрым, полным решимости вернуть себе власть. Во второй раз Гарри ускользнул от Волдеморта, но это удалось с большим трудом, и даже теперь, несколько недель спустя, Гарри всё ещё просыпался по ночам в холодном поту, думая, где же сейчас находится Волдеморт, вспоминая его мертвенно-бледное лицо и широкие безумные глаза…
Внезапно Гарри выпрямился на садовой скамейке. Он рассеянно глядел на зелёную изгородь… а изгородь глядела на него. Среди листвы появились два огромных зелёных глаза.
Гарри вскочил на ноги как раз в ту секунду, когда через лужайку до него донесся язвительный голос.
— А я знаю, какой сегодня день, — нараспев протянул Дадли, вразвалочку направляясь к нему.
Огромные глаза моргнули и исчезли.
— Что? — переспросил Гарри, не отводя взгляда от того места, где они были.
— А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя к нему.
— Здорово, — сказал Гарри. — Значит, ты всё-таки выучил дни недели?
— Сегодня твой день рождения, — ухмыльнулся Дадли. — Почему же тебе не прислали открыток? Разве у тебя нет друзей в этом дурдоме?
— Твоей маме лучше не слышать, что ты говоришь о моей школе, — хладнокровно заметил Гарри.
Дадли подтянул брюки, сползавшие с жирной задницы.
— Чего это ты уставился на изгородь? — подозрительно спросил он.
— Пытаюсь решить, каким заклинанием её лучше поджечь.
Дадли попятился, с испуганным выражением на жирном лице.
— Ты н-не можешь — папа сказал, чтобы ты н-не использовал м-магию — он сказал, что выкинет тебя из дому — а тебе некуда идти… у тебя нет друзей, которые тебя примут…
— Джиггери-покери! — неистово завопил Гарри. — Фокус-покус… сквигли-вигли…
— МААААААМ! — взревел Дадли и, спотыкаясь об собственные ноги, побежал к дому. — МААААМ! Он делает, сама знаешь что!
Гарри дорого заплатил за минутное веселье. Поскольку ни Дадли, ни изгородь никоим образом не пострадали, тетя Петуния поняла, что на самом деле он магию не применял, но, тем не менее, ему пришлось увернуться от её мощного удара по голове намыленной сковородкой. После этого она загрузила его работой, пообещав, что не будет его кормить, пока он не закончит.
Пока Дадли шлялся поблизости, наблюдая и поглощая мороженое, Гарри мыл окна, драил машину, косил траву на лужайке, поправлял клумбы, подстригал и поливал розы и перекрашивал садовую скамейку. В небе сияло солнце, обжигая ему шею. Гарри понимал, что не следовало поддаваться на уловки Дадли, но Дадли сказал то же самое, что и сам Гарри думал про себя… может, у него действительно не было друзей в Хогвартсе…
«Посмотрели бы они сейчас на знаменитого Гарри Поттера», — в отчаянии подумал он, раскладывая удобрения на клумбы — спина ныла, по лицу катился пот.
Было уже полвосьмого, когда он, полностью выдохшись, услышал, наконец, что его зовёт тетя Петуния.
— Иди сюда! И ступай по газете!
Гарри с радостью шагнул в тень сияющей кухни. На холодильнике стоял десерт, приготовленный на вечер: огромная гора взбитых сливок и сахарных фиалок. В духовке шипели куски свиного филе.
— Ешь скорее! Мейсоны скоро придут! — бросила тётя Петуния, указывая на два куска хлеба и кусочек сыра на столе. Она уже была одета в коктейльное платье цвета лососины.
Гарри помыл руки и принялся за свой жалкий ужин. Едва он закончил, как тётя Петуния выдернула тарелку прямо у него из-под носа: «Наверх! Поторапливайся!»
Проходя мимо двери в гостиную, Гарри мельком увидел дядю Вернона и Дадли в смокингах и галстуках-бабочках. Едва он дошёл до верхнего этажа, как зазвонили в дверь, и у подножия лестницы появилось яростное лицо дядюшки Вернона.
— Запомни, парень, — лишь один звук…
Гарри направился к своей спальне на цыпочках, проскользнул внутрь, закрыл дверь и повернулся, чтобы рухнуть на кровать.
Но проблема была в том, что на ней уже кто-то сидел.
02. Предупреждение Добби
Гарри едва удалось не закричать. У маленького существа на кровати были большие, как крылья у летучей мыши, уши и выпуклые зелёные глаза размером с теннисные мячики. Гарри сразу же понял, что это именно это существо утром наблюдало за ним из-за изгороди.
Пока они смотрели друг на друга, Гарри услышал голос Дадли из прихожей.
— Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон.
Существо соскользнуло с кровати и поклонилось так низко, что коснулось ковра кончиком длинного узкого носа. Гарри заметил, что одето оно в некое подобие старой наволочки с прорезями для рук и ног.
— Э… здравствуйте, — нервно сказал Гарри.
— Гарри Поттер! — сказало существо писклявым голоском, который, наверняка, было бы слышно внизу. — Добби так долго мечтал познакомиться с вами, сэр… Это такая честь…