Шаман рисовал совсем не так, как Боб. Изображение у него под рукой выходило скорее схематичным, чем точным. Больше набросок, чем рисунок. Сходство только улавливалось, и то в начале работы было не ясно, что получится в конце. Боб, напрягшись, сидел на бревне, а Гарри легкими быстрыми мазками наносил изображение на всю спину. Гарри пользовался только черной краской. Вот стали угадываться черты длинной морды, вытянутое тело, лапы, хвост. Дадли такого зверя не знал. Размером с медведя, но больше похожий на собаку. Нечто среднее между этими двумя видами. Сидеть в одном положении, видимо, было сложно, поэтому Боб поёжился. Мышцы его спины задвигались, а нарисованное животное как будто встрепенулось и ожило. А, нет: не «как будто». Нарисованные черты стали двигаться самостоятельно, расползаясь по всему телу. Боб стал покрываться шерстью, увеличиваться в размерах и за пару каких-то мгновений превратился в нарисованного зверя. Довольно страхолюдного и выглядящего опасным. Животное заозиралось, подпрыгнуло и быстро рвануло в сторону леса.
Боб давно увлёкся рисованием. Он даже думал, а не стать ли в будущем профессиональным художником. Родителям он эту идею пока не озвучивал — они были бы против — но руку набивал при любой возможности. Он никогда ещё не рисовал на коже, это был интересный опыт. Поэтому сразу согласился сделать всем рисунки в «индейском» стиле. Он понятия не имел, как индейский стиль должен выглядеть — никогда не видел — но клиентам понравилось. Боб уже собирался и себе изобразить что-нибудь эдакое и смешное, когда его руку перехватил Гарри.
Побыть моделью (или как это называется, когда разрисовывают тебя?) тоже было интересно. Спине было щекотно, но в целом ощущение было скорее приятным. А потом Боб кожей «увидел» формирующийся рисунок. Боб таких зверей никогда не встречал и даже не слышал о подобных. Тварь должна была быть огромной. Родственник собаки или волка, но величиной с медведя. Показалось, что рисунок шевелится, и Боб вздрогнул. А потом понял, что не показалось. Стягиванием и покалыванием по коже прослеживались передвижения линий, которые захватывали всю поверхность тела. Начала расти шерсть, а все кости, внутренние органы и вообще всё, что делало его человеком, начало меняться. Ощущение было не болезненным, но очень необычным.
Закончив трансформацию и всё ещё не веря в происходящее, он подпрыгнул и осмотрелся. В голове произошёл мини-взрыв: обоняние настолько обострилось, что он мог проследить их вчерашние скитания по лесу. В мышцах ног и особенно челюстей поселилась такая мощь, что её хотелось непременно использовать. Боб рванул в сторону леса. Скорость получилось развить более чем впечатляющую, как у мотоцикла. Лапы были не слишком развитыми и ловкими, когтями явно никого не приласкаешь, зато зубы выше всяких похвал. Они так и зудели что-нибудь ими перекусить. Боб не стал сдерживать инстинкты. Короткий щелчок, и дерево в руку толщиной разлетается на две неравные части, как ветка розы от маминого секатора. Это впечатляло. А ещё ему хватало массы и мощи, чтобы прокладывать просеку по подлеску.
Новые органы чувств не вызывали физического дискомфорта, но были такими непривычными, что голова шла кругом. Зрение стало захватывать больший угол обзора, слух улучшился. Вибриссы на носу тоже подавали какую-то информацию, которую Боб пока не мог вычленить и обработать в возросшем общем потоке. Боб с тревогой понял, что он начинает захлёбываться в поступающих впечатлениях. Нужно было вернуться. Найти обратный путь по запаховому следу проблемы не представляло.
Он выбежал обратно к стоянке, где все настороженно и с опаской на него смотрели, готовые спасаться бегством. Боб особенно ярко учуял запах страха от братьев Дэвисов. А вот Гарри не боялся совсем. Мистер Дурсль и мистер Ретсби были на адреналине и готовы были кинуться в бой. Какой-то глубинный животный инстинкт заставлял считать их серьезными соперниками. Боб задумался, как вернуться в первоначальное состояние. Как ни странно, ответ пришёл почти сразу. Это было похоже на напряжение какой-то мышцы, о которой он раньше не подозревал. Если её расслабить… Он опять ощутил трансформирующиеся внутренние органы и убирающуюся шерсть. Несколько мгновений и вот он уже стоит обычным человеком. Причем в той же одежде. Напрячь эту преобразовательную мышцу — он опять зверь, большой и сильный. Боб снова вернулся в человека и с подозрением шмыгнул носом. Конечно, обоняние в этой форме не шло ни в какое сравнение со звериной, но, кажется, стало лучше, чем было. Как и слух. Зрение не пострадало.