В голове так же очень быстро бегущего Гарри светлейший Хорнеджитеф, прилагая огромные усилия, чтобы юнец не заметил, молча, но горячо аплодировал миссис Дурсль.
Примечание к части
Извините, что-то сложно пошла эта глава, так что получилась она меньше предыдущих. Поэтому небольшой бонус - это не имеет отношения к главе, но я не знаю, куда в тексте это можно будет впихнуть: - Учитель Хорнеджитеф, а почему Вас все называют светлейшим? - О! Юнец, это потому, что мне была дарована высочайшая честь: много лет подряд каждое летнее солнцестояние во славу Великого светлого Амон Ра я приносил в жертву человека! - Хорниджитеф мечтательно улыбнулся. Хм... Может быть я вставлю этот фрагмент там, где Гарри узнаёт, что Дамблдор светлый волшебник...
>
Глава 10
После выволочки тёти Петуньи было ощущение, что внизу живота появился небольшой моторчик (точнее даже миниатюрный реактор маленького, но мощного холодного термоядерного синтеза, но Гарри еще не знал о таких штуках). Этот моторчик давал просто море энергии. Не сравнить с приемом, который вчера показал учитель Хорнеджитеф: дедушка Ван всего лишь поправил несколько движений, а эффект того приёма сошел на нет полностью.
Ощущение, что попу овевает легкий ветерок, свидетельствующий, что между попой и дядиным ремнем ничего не стоит, заставляло направлять выделенную энергию в строго отведенное русло. Все дела в саду они с Дадли переделали за полчаса (обычно у Гарри — в одиночку, конечно — на это уходило часа три). Работали споро, молча и очень сосредоточенно. То ли сказался эффект совместно пережитого ужаса (второго подряд), то ли внезапно проснулась кровная связь — они всё-таки родственники, — но понимать они стали друг друга без всяких лишних слов.
После сада они, не сговариваясь, прошмыгнули в комнату Дадли — никто из них не был готов сейчас трястись в одиночестве — и уселись на кровать. Переглянулись, выдохнули и полезли за взятыми из двух библиотек книжками. Через некоторое время на кровати в рядок лежали пять больших красивых изданий. Во всех были интересные картинки. Нужно было выбрать, с какой начать. Дадли, подумав, убрал обратно в шкаф "Шпионов Её Величества" и "Тайные общества". У него всегда была очень хорошо развита интуиция. Гарри также попробовал спросить свою интуицию, почесав её для надежности. И в результате убрал ещё и книгу про индейцев Северной Америки. Выбор сократился до трех: тайны Британского музея, про Китай или про Египет.
— Мне сегодня снился учитель Хорн, — сказал Дадли. Гарри не сразу понял, что речь идет о светлейшем Хорнеджетефе. Он с большим уважением посмотрел на кузена, сам бы Гарри никогда не решился сократить имя строгого жреца. Жрец же в это время жалел, что непосредственно воздействовать он, к сожалению, может только на юнца. Надо бы посоветоваться с мастером Черным медведем, он вроде бы вполне прилично разбирается в магии крови. Может быть, получится найти способ наставить мальчика с помощью кровной связи? Пока же предстоит ограничиться отложенным вразумлением во время сна.
— Он обещал меня всяким классным штукам поучить, так что я, наверное, про Древний Египет почитаю.
— Тогда я про Китай возьму.
Мальчишки расположились на кровати Дадли, сплетясь в сложно описываемую фигуру, и начали вдумчиво изучать свои книжки. Тем же занялись и все трое старцев. Правда, светлейший Хорнеджитеф жалел, что не может заглянуть в книгу Дадли. Впрочем, его удовлетворило, что Дадли медленно бледнел по мере чтения.
Гарри же весь погрузился в мир изящных и величественных картинок. Перед его восхищенными глазами открывались монументальные постройки, необычные храмы и огромная стена, которую видно из космоса. Важные чиновники, которые сдавали сложные экзамены, занимались всеми сферами жизни и спорили о философии. Огромные армии стройными рядами маршировали на север, чтобы защитить страну от нападений кочевников. Тучи стрел летели во все стороны, а где-то там позади войск раздавал команды дедушка Ван. А на вершине огромных гор расположились неприступные монастыри, в которых монахи практиковали таинственные боевые искусства и медитировали. По огромным городам ходили мудрецы в киноварных (это слово означало «красный») халатах и давали советы любому желающему. Они были алхимиками, которые стремились сварить пилюлю бессмертия, и рассказывали о путях Дао. О, Гарри наконец-то узнает, что это такое! Он стал внимательно вчитываться:
Дао, которое должно быть действительным, не есть обыкновенное Дао. Имя, которое должно быть действительным, не есть обыкновенное имя. То, что не имеет имени, — есть начало неба и земли; то, что имеет имя, — есть мать всех вещей. Вот почему свободный от всех страстей видит величественное проявление Дао, а находящийся под влиянием какой-нибудь страсти видит только незначительное его проявление. Эти оба происходят из одного и того же начала, но только носят разное название. Они называются непостижимыми. Непостижимое из непостижимых и есть ворота всего таинственного.