Оскар оказался несколько выбит из колеи тренировками Черного медведя. А чего он собственно от них ожидал? Мужчина начал вспоминать, какая была первоначальная цель похода. Всё так быстро завертелось: идея была несколько спонтанной, так что исток её в памяти терялся. Говорили что-то о тренировках на свежем воздухе, об обучении от настоящего индейца, о том, как будет здорово. И говорили в основном мальки. Интересно, а у личной шизофрении маленького Гарри вообще спросили? Оскар бы не удивился, если этот момент все дружно упустили. Он на секунду представил, что его просто молча сажают в машину, куда-то везут, а потом так пристально и с ожиданием на него смотрят и говорят: «Ну? Давай, учи!» Ох, Оскар бы таких научил! Так бы научил, что годами бы потом вздрагивали.
Появился вопрос: просить у шизы прощения или уже не поможет? И как вообще просят прощения у шизы, если шиз в голове несколько? Как понять, что ты достучался именно до той, что нужно? Или они все три всегда на связи? Оскар подумал, насколько сильно он сочувствует Вернону. Если бы ему пришлось воспитывать ребёнка, у которого сразу три шизы, каждая из которых обладает специфическими знаниями, за которые в приличных организациях требуют крайне серьезных подписок… Не, он бы на такое не согласился. А как тут соскочишь, если шизы завелись уже в процессе? Бедный мужик. Этот сегодняшний Гарри двигался как один его знакомый, преподававший израильский контактный бой — крав-мага. Очень, ОЧЕНЬ суровый мужик. Такие, можно сказать, боевыми искусствами не владеют, они просто вырубают сразу и максимально эффективно.
Но шиза эта индейская явно талантливая. Так прогуляться по лесу, чтобы уложить даже Оскара — это надо уметь. Мышцы у него на утро болели как после второй в жизни тренировки. Он был искренне уверен, что утром никто не встанет. Будут лежать и пытаться стонать. Только стонать не будет получаться: Оскар уже понял, что скоро голос не вернётся. И чудо, если он вообще сможет вернуться сам, без постороннего вмешательства. Мужчина ловил себя на мысли, что если бы у него было такое обезглашивающее средство, он бы обязательно выдавал его ученикам, а потом бы подкармливал их по мере затухания эффекта.
Ожидания Оскара не оправдались. Не в части вокальных возможностей воя, а про невозможность встать. Все морщились, но двигались вполне бодро. Правда излишне громко. А на звуки мгновенно реагировала индейская шиза Гарри. Сущность в теле мальчика сидела у потухшего костра, перед ней высилась приличная горка крупных желудей, которые и прилетали на любой излишне громкий звук. Как говорится, повторение — мать учения, привыкания и заикания. И как раз заикание Оскар готов был заработать, когда в косточку поскользнувшейся на мокрой траве ноги прилетел очень твёрдый огроменный желудь. Захотелось взвыть и сказать шизе что-нибудь неприятное. К сожалению, обет молчания всё ещё действовал. Совладав с болью, Оскар оценил обстановку: многие хотели что-то сообщить индейцу, потирая разные части себя. В основном, конечности. Меткая сволочь.
Засунув подальше вглубь себя раздражение, Оскар погнал всех на обычную утреннюю разминку, а потом на водные процедуры. Насколько он научился замечать подобные вещи, почетную обязанность тренироваться и сомнительное удовольствие мыться в холодной реке индейская шиза оставила основной личности. А потом опять вернулась, чтобы продолжить вчерашние издевательства. Холодная вода взбодрила, но идти в лес, судя по выражению лиц, не хотелось не только ему, а всем присутствующим. Но зачем тогда они вообще сюда припёрлись? Оскар деликатно вытащил Честера из палатки, отвесил ему подбадривающий подзатыльник и жестом указал место в середине колонны. Остальные выстроились как-то самостоятельно. С тяжелым вздохом он вошёл в лес замыкающим.
Следующие часа четыре зеркально повторили вчерашнюю вторую половину дня. Надо отдать должное педагогическим талантам индейца, по лесу, на взгляд (точнее, на слух) Оскара, они двигались совершенно бесшумно. Ну, не совершенно-совершенно, но мужчине и в такой результат для компании с шестилетними детьми верилось с трудом. Шиза, кажется, тоже не ставила себе невыполнимых задач и выглядела вполне удовлетворенной. На стоянку их вывели четко к обеду, после чего шиза опять нырнула вглубь мозга мальчика.