Профессор МакГонагалл протиснулась обратно в гостиную. Она была белой как мел.
— Какой… — сказала она, голос её дрожал. — Какой непроходимый тупица записал пароли и потерял листок?
Наступила абсолютная тишина, прерываемая тихими всхлипываниями. Невилл Лонгботтом, дрожа с головы до пальцев подкашивающихся ног, медленно поднял руку.
14. Ненависть Снейпа
Никто в гриффиндорской башне в ту ночь не спал. Все знали, что замок снова обыскивают, и весь Дом бодрствовал в гостиной, ожидая новостей о поимке Блэка. На рассвете к ним поднялась профессор МакГонагалл и объявила, что Блэку снова удалось сбежать.
Куда бы они ни пошли, весь следующий день, всюду виднелись признаки усиления безопасности; можно было увидеть, как профессор Флитвик обучает главные двери опознавать Сириуса Блэка по его увеличенному портрету; Филч неожиданно принялся носиться взад-вперед по коридорам, заколачивая всё — от крохотных трещинок в стенах до мышиных норок. Сэра Кадогана уволили. Его портрет снова отнесли на затерянную площадку восьмого этажа, а Толстую Даму вернули на место. Её тщательно отреставрировали, но она все ещё сильно нервничала и согласилась вернуться к работе только при условии, что ей будет предоставлена дополнительная охрана. Охранять её была нанята ватага грубых сторожевых троллей. Они грозной толпой прохаживались по коридору, что-то хрюкая друг другу и меряясь дубинками.
Гарри не мог не обратить внимания на то, что статуя одноглазой ведьмы на четвертом этаже оставалась неохраняемой и незаделанной. По всему выходило, что Фред и Джордж были правы в своей уверенности, что только они — а теперь ещё Гарри, Рон и Гермиона — были единственными людьми, знающими об этом потайном ходе.
— Думаешь, стоит кому-нибудь рассказать? — посоветовался с Роном Гарри.
— Но мы же уверены, что он попадает в замок не через «Медовое Герцогство», — успокаивал его Рон. — Мы бы узнали, если бы кто-нибудь вломился в лавку.
Гарри был рад, что Рон придерживается такого мнения. Ведь если бы одноглазую ведьму заколотили, он никогда больше не смог бы попасть в Хогсмид.
Рон моментально стал знаменитостью. Впервые в жизни ему уделяли больше внимания, чем Гарри, и это явно доставляло ему удовольствие. Он ещё не отошёл от ночного потрясения, но уже достаточно приободрился, чтобы рассказывать всем интересующимся о произошедшем с изобилием подробностей.
— …я спал, а тут слышу, как рвётся ткань, и я подумал — ну, это сон, понимаете? Тут подуло… Я проснулся, и с одной стороны занавеска с кровати была сдёрнута… Ну, я перевернулся… а он, вижу, надо мной стоит… как скелет, весь в грязных космах… и нож свой длинный выставил, с локоть длиной… и вот мы с ним вытаращились друг на друга, и тут я как заору, и он сбежал.
— Интересно, почему? — прибавил Рон уже для Гарри, когда группка второкурсниц, слушавших его леденящую историю, разошлась. — Почему он убежал?
Гарри тоже этому удивлялся. Почему бы Блэку, раз уж он ошибся кроватью, было не заткнуть Рону глотку и не перебраться к Гарри? Блэк уже доказал двенадцать лет назад, что не имеет ничего против уничтожения невинных людей, а на этот раз перед ним было пять невооружённых мальчиков, четверо из которых спали.
— Он должен был понимать, что ему придётся потрудиться, выбираясь из замка, раз уж ты заорал, и всех перебудил, — задумчиво заметил Гарри. — Ему бы пришлось перебить весь Дом, чтобы вернуться через портретный ход… но тогда он бы столкнулся с учителями…
Невилл совсем сник. Профессор МакГонагалл настолько разозлилась, что вообще запретила ему посещать Хогсмид, назначила ему наказание и всем запретила говорить ему пароль. Бедняга Невилл был вынужден ждать каждый вечер перед гостиной, чтобы кто-нибудь его впустил, а сторожевые тролли всё это время пренеприятно на него косились. Но при всём этом, ни одно наказание и близко не сравнилось с тем, которое припасла его бабушка. Через два дня после вторжения Блэка, она прислала ему самое ужасное, что только мог получить во время завтрака ученик Хогвартса — Вопилку.
Школьные совы, как обычно, влетели в Большой зал, неся почту, и Невилл поперхнулся, так как большая сипуха приземлилась перед ним, держа в клюве ярко-красный конверт. Гарри и Рон, сидевшие напротив него, сразу же узнали в письме Вопилку — за год до этого Рон уже получил одну от матери.
— Беги, Невилл, — посоветовал Рон.
Невиллу не пришлось повторять дважды. Он схватил конверт и, держа его на вытянутых руках как бомбу, рванул из зала, а слизериннский стол расхохотался. Они услышали, как Вопилка взорвалась в вестибюле — голос бабушки Невилла, магически усиленный в сотни раз, визжал о том, что он навлёк стыд на всю семью.