От передней двери хижины донёсся стук. Прибыла исполнительная комиссия. Огрид повернулся и пошёл назад в хижину, оставив дверь незакрытой. Гарри увидел, как вокруг хижины полегает трава под тремя парами удаляющихся ног. Они с Роном и Гермионой ушли… Но тот Гарри и та Гермиона, которые прятались за деревом, смогли услышать через заднюю дверь, что происходит в хижине.
– Где тварь? – процедил ледяной голос Макнейра.
– Т-там… снаружи, – хрипло выговорил Огрид.
В окне появилось лицо Макнейра, и Гарри спрятал голову за дерево. Затем раздался голос Фуджа.
– Мы… э-э-э… должны зачитать тебе официальный приказ о казни, Огрид. Я быстро. А потом вам с Макнейром надо подписать бумагу. Макнейр, вы тоже должны слушать, такова процедура…
Лицо Макнейра исчезло из окна. Что ж – теперь или никогда.
– Подожди здесь, – шепнул Гарри Гермионе. – Я сам.
Фудж начал читать, а Гарри выскочил из-за дерева, перелетел через заборчик, огораживающий тыквенные грядки и приблизился к Конькуру.
«По решению комитета по уничтожению опасных созданий гиппогриф Конькур, в дальнейшем именуемый осуждённый, сегодня, шестого июня, на закате подлежит»…
Ни на секунду не забывая о том, что моргать нельзя, Гарри посмотрел в свирепые оранжевые глаза Конькура и поклонился. Конькур опустился на шершавые колени, а затем снова поднялся. Гарри начал возиться с узлом верёвок, которыми Конькур был привязан к изгороди.
…«казни через отрубание головы. По указанию комитета приговор будет приведён в исполнение Волгденом Макнейром, палачом»…
– Сейчас, Конькур, – бормотал Гарри, – сейчас мы тебя спасём. Тихо… тихо…
– «в чём и подписуемся»… Огрид, подпишись вот здесь…
Гарри изо всех сил потянул за верёвку, но Конькур упёрся передними ногами.
– Давайте поскорее покончим с этим, – раздался из хижины дребезжащий голос представителя комитета. – Огрид, тебе, наверное, лучше не выходить…
– Нет, мне… я хочу быть с ним… не хочу, чтоб он один…
В хижине эхом отдались звуки шагов.
– Конькур, шевелись же! – зашипел Гарри.
Он ещё сильнее потянул за верёвку, обвязанную вокруг шеи гиппогрифа. Конькур неохотно зашагал, раздражённо шурша крыльями. Они всё ещё были футах в десяти от леса, их было отлично видно от задней двери в хижину.
– Одну минуту, Макнейр, – произнёс голос Думбльдора. – Вы тоже должны подписаться.
Шаги замерли. Гарри дёрнул за верёвку. Конькур грозно щёлкнул клювом и пошёл быстрее.
Из-за дерева высовывалось белое лицо Гермионы.
– Гарри, скорее! – одними губами воскликнула она.
До Гарри всё ещё доносился голос Думбльдора. Он опять дёрнул за верёвку. Конькур в озлоблении перёшел на рысь. Они добрались до опушки…
– Скорее! Скорее! – простонала Гермиона, выскочила из-за дерева и тоже стала изо всех сил тянуть за верёвку, понукая Конькура двигаться быстрее. Гарри оглянулся через плечо; их уже не было видно; и им не был виден задний двор Огрида.
– Стоп! – шёпотом приказал он. – Они могут нас услышать…
Задняя дверь хижины с грохом распахнулась настежь. Гарри, Гермиона и Конькур стояли очень тихо; казалось, даже гиппогриф внимательно прислушивается.
Тишина… а затем…
– Где оно? – продребезжал старческий голос. – Где животное?
– Он был привязан здесь! – зверски крикнул палач. – Я сам видел! Прямо здесь!
– Как странно, – проговорил Думбльдор. В его голосе сквозило изумление.
– Конька! – сипло позвал Огрид.
Прозвучал свист и удар лезвия. Палач, видимо, от ярости, всадил топор в изгородь. А затем раздался вой; и на этот раз ребятам сквозь рыдания были слышны слова:
– Убёг! Убёг! Святое небо, храни его маленький клювик! Выпутался и убёг! Ай да Конька, ай да молодец!
Конькур натянул верёвку, он рвался к Огриду. Гарри и Гермиона вцепились изо всех сил, врывшись ногами в землю, чтобы не пустить его.
– Кто-то отвязал его! – громыхал голос палача. – Надо обыскать территорию и лес тоже…
– Макнейр, если Конькура и в самом деле украли, неужели вы думаете, что вор увёл его по земле? – Думбльдор всё ещё не пришёл в себя от удивления. – Тогда уж обыщите небеса, если сумеете, конечно… Огрид, я бы не отказался от чая. Или даже от бренди. Большой стакан, пожалуйста.
– Ко… ко… конечно, профессор, – Огрид, похоже, совсем обессилел от счастья. – Входите, входите…
Гарри с Гермионой вслушивались очень внимательно. До них донеслись звуки шагов, тихая ругань палача, хлопок двери, а затем – тишина.
– И что теперь? – шепотом спросил Гарри, оглядываясь по сторонам.
– Придётся тут прятаться, – ответила Гермиона, потрясённая до глубины души. – Надо подождать, пока они не уйдут обратно в замок. А потом подождём безопасного момента, чтобы подлететь к окну Сириуса. Он там будет не раньше, чем через пару часов… Всё это будет ужасно трудно!…
Она нервно глянула через плечо в глубину леса. Солнце садилось.
– Надо передвинуться, – Гарри напряжённо думал. – Надо, чтобы было видно Дракучую иву, а то мы не сможем следить за происходящим.
– Верно, – согласилась Гермиона, перехватывая верёвку покрепче, – но в то же время нельзя, чтобы нас увидели, не забывай об этом, Гарри…
Они пошли по опушке леса. Тьма сгущалась. Наконец, ребята встали за небольшой группой деревьев, сквозь которые можно было различить очертания Дракучей ивы.
– Вон Рон! – вдруг воскликнул Гарри.
Чёрная фигурка со всех ног неслась по лугу, и её крики далеко разносились в неподвижном ночном воздухе.
– Отстань от него – пошёл прочь – Струпик, иди ко мне…