Лишь по счастливой случайности на германскую территорию не упало ни одной бомбы. Два сбитых бомбардировщика все же рухнули на землю недалеко от Ольденбурга, но они не успели поставить бомбы на боевой взвод. Обломками самолетов тут же занялись прибывшие на место специалисты КГБ и Штази. Они собрали весь металлолом на месте падения натовцев, нашли неразорвавшиеся бомбы и отвезли их на полигон. В процессе все найденное было заснято на пленку и в дальнейшем послужило доказательством английской агрессии.
Собственно же части ГДР нанесли удар там, где их никто не ждал. Размолотив из реактивных «Смерчей» голландскую армию, клин ННА устремился на Амстердам.
Оккупированная территория Фрисланд, Амстердам, 25 июня 1997 года
С востока в Амстердам входили войска. Обыватели вскидывали было руки поприветствовать доблестных защитников королевства, но при виде черно-красно-желтых значков с молотком и циркулем в дубовом венке руки сами собой опускались, а на лицах застывала гримаса ужаса.
Буквально три дня назад голландская армия отправилась в поход на германские земли. Отправилась – и сгинула. А по ее следам с востока пришли немцы. И не только немцы – на башнях некоторых танков ясно виднелись красные пятиконечные звезды.
Колонны войск входили в город, медленно проезжая мимо разинувших рот от испуга обывателей, все еще не веривших, что нет больше никакого Королевства Соединенных Провинций Нидерландов, а есть оккупированная территория Фрисланд, что на королевском дворце на площади Дам уже подняли флаг ГДР, и что все улицы, перекрестки и мосты патрулируются совместными командами из немцев и русских.
Самое страшное началось потом. Голландия давно славилась на весь мир своей легкостью нравов и предельно либеральным отношением ко всем извращениям рода человеческого. Немцы же, не говоря уже о русских, были махровыми консерваторами и поборниками традиций. Поэтому всевозможным меньшинствам пришлось несладко.
По известному на весь мир «кварталу красных фонарей» проехали спецкоманды на бронетранспортерах с установленными на башнях огнеметами. По сигналу патрульные громили публичные дома, выгоняя их обитательниц и их клиентов и запихивая в грузовики, чтобы отвезти в фильтрационные лагеря далеко за город. Сутенеров, вздумавших протестовать из-за утраты рабочей силы, расстреливали на месте.
Посетители заведений для «тех, которые которых» поначалу думали, что чаша сия их минует. Не миновала. Завершив работу по экспроприации всего женского населения «квартала», немецкие спецкоманды подожгли «квартал красных фонарей» со всех четырех сторон, и густой черный дым, поднимавшийся высоко в небо, означал конец этой обители грехов человеческих. Даже потом, когда война закончилась, квартал этот больше не восстанавливался – оставшиеся на этом месте обгорелые развалины были объявлены карантинной зоной, где никто ничего больше никогда не строил.
С остальными обителями порока, раскиданными по всей стране, обходились похожим образом. Где-то выгоняли всех обитателей и клиентов, увозя за город на перевоспитание, а где-то в окна летели гранаты, а следом свистел огнемет, выжигая дотла логово очередной мерзости.
Английский флот, о помощи которого отчаянно просило голландское правительство, так и не пришел, списав союзника со счетов. Бежать же из страны в одиночку, при полностью господствующей в небе советской и германской авиации, было безумием. В итоге вместо бегства в Англию королева и все правительство Нидерландов попали в плен, и много чего потом рассказали на суде.
Оккупированная территория Верхняя Галлия, Париж, 10 июля 1997 года
Город Штрассбург недолго оставался полем боя. Через пять дней после начала войны подошло большое подкрепление, отбросившее англо-французов далеко за линию довоенной границы. Но самое интересное начиналось к северо-западу отсюда.
Захватив Антверпен, Брюссель и Льеж, передовые отряды войск ОВД выкатились на автостраду, ведущую в Париж, столицу Франции. К вечеру девятого июля первые бронетранспортеры выкатились на полосы международного аэропорта имени Шарля де Голля. Выкатились как раз тогда, когда по полосе начинал разбег на взлет самолет с убегающими из страны членами французского правительства. Пилоты решили не рисковать и заглушили двигатели. По опустившемуся аварийному трапу первым в салон поднялся офицер КГБ.
- Добрый день, мадам и месье! – объявил он. – Спешу вам сообщить, что… все вы арестованы!
Пытаясь уберечь город от разрушений, мэр Парижа объявил его «открытым городом». К его чести, разрушений действительно удалось избежать. Ну, за исключением того, что всемирно известный музей Лувр сразу же оцепили спецкоманды КГБ и Штази, принявшиеся за опись всего содержимого.
Правда, для самих парижан, до которых ничего довести не успели ввиду жуткой спешки, вид колонны тяжелых танков ИС-7М, внезапно выкатившихся на Авеню д’Опера, стал очень большим сюрпризом. Таким большим, что парижские водители сами по себе и добровольно принялись соблюдать правила дорожного движения [59]. Помогали им в этом военные регулировщики из оккупационного контингента, сумевшие разрулить ситуацию даже там, где в обычной жизни образовывались многокилометровые пробки.
Фотографии с изображениями русских и немецких солдат у подножия Эйфелевой башни, новейших танков ИС-15 [60] Кантемировской гвардейской танковой дивизии на Елисейских полях и вертолетов Ми-28 в саду Тюильри обошли весь мир. Как и вид русских народных слов из трех и пяти букв, которыми были моментально исписаны все заборы и большая часть стен.
А вообще Париж, как и всю Францию в целом, особо не трогали, ограничившись разве что конфискацией имущества у всех самых крупных капиталистов и арестом всех британских подданных. Освободившись от английского магического гнета, население Франции, в общем-то, было не против прихода русских. Хотя от выплаты большой контрибуции это французов не спасло.
Великобритания, Лондон, 12 июля 1997 года
- Ссстало быть, Парижшшш всссят русссссскими… – сказал Волдеморт в ответ на доклад министра обороны. – Шшшто ещщще? Каково сссоссстояние дел в Шшшвейцсссарии?
- В Швейцарии все хорошо, Повелитель, – Трэверс согнулся в поклоне. – Наши люди заканчивают опустошение банков Цюриха. Скоро караван с деньгами двинется в путь.
- Хорошшшая новосссть, Трэверссс! Только поторопитесссь, нам нушшшны деньги на продолшшшение войны. Шшшто на итальянском фронте?
- В Италии русские перешли в наступление, взяты Монако и Ницца.
- Сссамечательно! – сказал Волдеморт. – Пока они будут сссаниматьссся осссобняками богатых лягушшшкоедов, им будет не до нашшших денег. Придершшшивайте их в том шшше духе, не пуссскайте на сссевер. Трэверссс, каким маршшшрутом пойдет караван?
- Через Женеву и Францию, в каком-нибудь из портов на западе страны мы погрузим деньги на корабли.
- Не подведите меня!
Оккупированная территория Леман, Монтрё, 16 июля 1997 года
- Все повторяется, а? – спросил Горыныч старого приятеля, сидящего за рукоятками тяжелого пулемета.
- Угу, – ответил Садист.
- Ага, год прошел, а мы снова наглосаксов по-крупному на бабки поставили, – поддержал Паниковский, чистивший свой автомат.
Отдельная рота спецназначения «Братва», набранная со всех дружественных братанских коллективов Ленинграда, рванула на войну, как только утрясли с военными вопрос взаимодействия. По своему старому обычаю братва рванула туда, где ожидалась возможность выбить из заграничных козлов крупную сумму денег. И, надо сказать, и на этот раз чутье их не подвело.
На самом берегу Женевского озера братки подловили караван из нескольких десятков грузовиков, сопровождавшихся полицейскими машинами. Выбить французских полицаев из гранатометов и тяжелых пулеметов не составило никакого труда, после чего питерской братве досталось все содержимое конвоя в виде неимоверного количества золота и серебра с клеймом швейцарских банков. Собственно Цюрих был освобожден накануне, пятнадцатого числа, но там уже ничего не было. Что люди, что гномы на вопрос представителя КГБ разочарованно разводили руки – вот, мол, англичане все выгребли до дна.