Эмоций никаких не возникло. При обращении взгляда внутрь себя Северус обнаруживал там все тот же вяло текущий хаос. Просто из недр этого хаоса будто бы само собой выкристаллизовалось усталое, практически безразличное, но безапелляционное:
- Иди лесом, Кингсли.
И дело не в том, что в единственную ментальную схватку с Реддлом, в которой Северус не только устоял, но и одержал победу, он вступил не в одиночку, а при поддержке дюжины сильных магов, причем браслеты связи не выдержали напряжения и пришли в негодность, а следовательно, повторить трюк не представлялось возможным. И не в том, что последние астральные приключения вымотали его настолько, что он понятия не имел, как долго будет восстанавливаться, и чем может для него закончиться следующая подобная вылазка. Нет, дело в том, что на должность штатного палача-дознавателя он не нанимался. И тот факт, что Северус не испытывает к ластбоссу ни симпатии, ни уважения, не означало, что он готов совершить попытку ментального изнасилования уже поверженного врага. Он не имел ни малейшего желания окунаться в подобное дерьмо. Тем более, никакой необходимости он в том не видел. Речь шла не о безопасности – скованный антимагическими оковами Реддл представлял опасность только для дураков – а об алчном желании поживиться интеллектуальным имуществом побежденного, о мародерстве, в связи с чем степень мерзости возрастала в разы.
Изложив свое мнение по поводу поступившего предложения в нескольких, первыми сошедших на язык словах, Северус предоставил министру беспрепятственно вращать глазами и разглагольствовать об общественных интересах и направился к каминам. Вдогонку ему покатились волны негодования и гнева, но не проклятия. И останавливать его, к счастью, никто не стал.
При этом разговор всколыхнул душевную муть, породив призрачное ощущение того, что решение личной проблемы вот-вот найдется. Не желая упускать шанс, оказавшись дома, он снова от всех сбежал, ограничив все общение с домашними коротким разговором с Эйлин, чтобы убедиться – она держится, и парой фраз с Кирой. Она осторожно высказала желание побыть с ним рядом. Он покачал головой:
- Не сейчас, Кира. Позже. Пойми.
В ее глазах плеснулась грусть и, возможно, обида, но она снова уступила его желанию, кивнула и молча отошла в сторону.
Северус же начал очередной сеанс самоисцеления, как ему хотелось думать, но по факту вышло, что бесполезного самокопания. Ни окклюменция, ни автолегилименция не приносили облегчения, не приводили душевное состояние в порядок. В итоге, в конец измученный, он снова забылся тяжелым нездоровым сном в том же кресле. А очнувшись на следующий день, ощутил болезненную тревогу, которая почему-то ассоциировалась с Кирой. Призванный домовик только подтвердил его опасения:
- Хозяйка ушла через камин.
- Куда? Надолго? Не сказала?
- Хозяйка ничего не сказала, но Тотти слышал, как она назвала место. Лагерь анимагов.
Северус жестом отправил домовика прочь, не сумев выдавить из сдавленного спазмом горла ни единого звука.
Кира ушла. Конечно, он же отдалился от нее, даже объяснять ничего не захотел. Думал только о том, как бы оправдание себе найти за скотское отношение к Тобиасу. Вот она и решила, что стала ему безразлична. Был порыв броситься за ней следом, попросить прощения, объяснить, снова сказать о своих чувствах. Но имел ли он право? Может, так ему и надо? Все равно рядом с ним никто добра не видит. Все либо мертвы, либо несчастны…
Сдерживаясь из последних сил, он запер двери. Разум вскипел и глаза застила багровая пелена, на заглушающие его уже не хватило. Первой жертвой пало зеркало и отраженный в нем Северус со звоном разлетелся на сотню осколков. С глухим выдохом разорвалось кресло, заполнив воздух в комнате клочками набивки. Вспышка, треск, надрывный скрип, грохот. Рухнул на подломившихся ножках шифоньер, перекосились и разлетелись в стороны дверцы.
- Бомбарда!.. Редукто!.. Релашио! – Кресло, кровать, подоконник.
- Инсендио! – Балдахин, шторы, панно на стене. И откуда брались силы. Он будто бы черпал их из пространства, засасывая энергию подобно черной дыре и пропуская ее сквозь себя.
- Адеско!.. – душа полыхает давно, – Файр!
Изголодавшим драконом вырвалась из раскаленной палочки огненная стихия, зарычала, заметалась, норовя пожрать все и всех. Но никто в доме пострадать не должен.
- Аква Мурус… (1) - пологом завесило дверь. И Северус пока не дастся, пока полюбуется из-под водного плаща на порождение своих рук.
- Субигебант Игнис (2), - угомонился он только, когда увидел вокруг себя не просто выжженые – оплавленные – стены, полностью опустошенную комнату, такую же, как и он сам. И, когда умолк рев укрощенного огня до слуха долетел удар в дверь, сильный будто бы ногой. Еще. Чары не дали двери поддаться.
- Северус! – надрывный возглас, и дробный, отчаянный стук в дверь. – Открой, пожалуйста! Северус!
Ворвавшись в комнату, едва он снес запирающие чары, Кира не скрывала ни своего страха, ни слез в глазах.
- Кернунна ради, Северус! Что случилось?!
- Небольшая нервная разрядка… - смущенно пробормотал он, очутившись с ней рядом. – Ты вернулась?
- Конечно, - Кира в недоумении нахмурила брови. – И вообще, в каком смыс… Ты что подумал, что я совсем ушла?! – синие глаза широко распахнулись. – Из-за того, что двое суток не хотел со мной разговаривать? Но… у тебя же была на то причина, и потом, - она развела руками, - так просто ты от меня не отделаешься, Северус Снейп.
- Какой же я идиот, - прошептал он, сгребая свою любимую в охапку и пряча лицо в ее волосах.
- Ты не идиот. Ты просто слишком строг к себе и думаешь, все остальные относятся так же.
*
Под мягкое, уютное потрескивание дров в камине Кира рассказывала Северусу о недавнем визите в родной лагерь.
Рано утром Орикс прислал сову с письмом, в котором просил ее пообщаться с соплеменниками. После непродолжительных размышлений Кира решила, что поставить точку в конфликте и вообще внести ясность в отношения с народом, будет ничуть не лишним. Беспокоить по такому поводу Северуса она не сочла нужным, собиралась поставить в известность Эйлин, но та спала, вероятно, приняв зелье сна без сновидений, о котором спрашивала Киру накануне и которое они вместе отыскали, нагло порывшись в запасах хозяина усадьбы. Поэтому волчица даже не заподозрила ничего криминального в том, чтобы ненадолго отлучиться, никого не предупредив.
Анимаги выражали глубокое сожаление по поводу того, как ошиблись на ее счет, приносили извинения и предлагали вернуться. Кира извинения приняла, чувствуя, как падает с души камень и светлеет мир, и только в тот момент поняла, насколько сильно ее угнетал разрыв с племенем. Однако возвращаться, естественно, отказалась. Во-первых, судьба уже накрепко связала ее с Северусом, а вектор дальнейших жизненных планов определенно был направлен в большой мир. Кира хотела учиться, причем ее интересы лежали как в области магии, так и маггловского высшего образования. Во-вторых, она искренне считала, что из Джеррета получится прекрасный предводитель, и видела, что кузен принимает статус лидера с гораздо большим воодушевлением, чем она сама. Зачем было отбирать у парня то, к чему у него лежала душа и имелись все задатки?