— Гарри! Гарри!
Мне показалось, что среди роз мелькнуло красное пятно, похожее на рыжие мальчишеские кудряшки. И — ничего.
Когда я рассказала Джиму о нервной вспышке Кристины, он покачал головой:
— Бедная малышка. Все дети нервничают, когда в первый раз идут в школу. Она успокоится, как только начнет учиться. Пройдет какое-то время, и ты больше не услышишь о Гарри.
— Гарри не хочет, чтобы она шла в школу.
— Эй! Ты говоришь так, будто сама веришь в его существование!
— Иногда верю.
— В твоем-то возрасте верить в злых духов? — поддразнил он меня. Но в глазах сквозила озабоченность. Он думает, что я не в своем уме, и его нельзя за это винить.
— Я не думаю, что Гарри — это зло, — ответила я. — Он просто мальчик. Мальчик, который существует лишь в воображении Кристины. А кто такая Кристина?
— Немедленно остановись! — резко прервал меня Джим. — Когда мы удочерили Кристину, мы решили, что она станет нашим собственным ребенком. Мы же договорились: никакого прошлого, никаких размышлений и беспокойств. Никаких тайн. Крис — наша, как будто ты сама ее родила. Кто такая Кристина! Она — наша дочь, просто помни об этом!
— Да, Джим, ты прав. Разумеется, ты прав.
Его реакция оказалась слишком бурной, поэтому я решила не говорить ему, что задумала сделать на следующий день, пока Крис будет в школе.
Наутро Крис была молчалива и подавлена. Джим шутил с ней и пытался развеселить ее, но она лишь выглядывала в окно и повторяла:
— Гарри ушел.
— Теперь Гарри тебе не нужен. Ты идешь в школу, — уговаривал ее Джим.
Крис бросала на него взгляды, полные недетского презрения, которыми иногда смеривала и меня.
По дороге в школу мы не произнесли ни слова. Слезы комком стояли у меня в горле. Несмотря на радость, которую я испытывала от того, что мой ребенок идет в школу, у меня возникло чувство потери — мне не хотелось с ней расставаться. Думаю, это чувство знакомо любой матери, которая впервые ведет в школу свое единственное сокровище. Наступает конец беззаботному детству, начинается настоящая взрослая жизнь — незнакомая, жестокая, грубая. У ворот школы я поцеловала ее на прощание и сказала:
— Ты пообедаешь в школе вместе с другими детьми, Крис, а после занятий — в три часа — я заберу тебя домой.
— Хорошо, мама.
Она крепко держала меня за руку. К школе подходили другие взволнованные дети с не менее взволнованными родителями. У ворот появилась симпатичная молодая учительница со светлыми волосами и в белом льняном платье. Она собрала всех новых детей и повела их в школу. Проходя мимо меня, она с пониманием улыбнулась:
— Мы о ней позаботимся.
Я уходила с легким сердцем, зная, что Крис в безопасности и мне не нужно о ней беспокоиться.
Теперь я приступила к своему тайному делу. На автобусе я подъехала к большому мрачному зданию, в котором не была свыше пяти лет. В тот раз я приезжала сюда вместе с Джимом. На верхнем этаже располагалось агентство по усыновлению «Грейторн». Одолев четыре лестничных пролета, я постучала в знакомую дверь с облезшей краской. Меня впустила незнакомая секретарша.
— Могу я увидеть мисс Кливер? Моя фамилия Джеймс.
— Вы записаны на прием?
— Нет, но у меня очень важное дело.
— Сейчас узнаю, — девушка вышла и вернулась через секунду. — Мисс Кливер примет вас, миссис Джеймс.
Мисс Кливер — высокая, худощавая седая женщина с очаровательной улыбкой, простым добрым лицом, испещренным морщинами, — поднялась мне навстречу.
— Миссис Джеймс. Рада видеть вас снова. Как поживает Кристина?
— Очень хорошо, мисс Кливер. Пожалуй, я сразу перейду к делу. Я знаю, что вы никогда не рассказываете о происхождении ребенка его приемным родителям и наоборот, но я должна выяснить, кто такая Кристина.
— Простите, миссис Джеймс, — начала она, — наши правила…
— Позвольте, я объясню вам, в чем дело, и тогда вы поймете, что я задаю вопрос не из банального любопытства.
Я рассказала ей о Гарри.
Выслушав меня, она покачала головой:
— Это очень странно. Очень-очень странно. Хорошо, миссис Джеймс, на сей раз я нарушу правило и расскажу вам — строго конфиденциально — историю происхождения Кристины. Она родилась в очень бедном районе Лондона. Семья состояла из четырех человек: отец, мать, сын и сама Кристина.
— Сын?
— Да. Ему было четырнадцать, когда… когда это случилось.
— Когда что случилось?
— Позвольте, я расскажу все с самого начала. Родители не хотели Кристину. Семья жила в одной комнате на верхнем этаже старого дома, который, по моему мнению, был совершенно непригоден для жилья. Они с трудом перебивались, когда их было всего трое, а с появлением младенца жизнь у них превратилась в кошмар. Мать — невротичная, несчастная особа, неряшливая и заплывшая жиром — не проявляла никакого интереса к ребенку. Зато брат обожал девочку с самого начала. Он даже бросил школу ради того, чтобы ухаживать за ней.