(Халид): Это мой долг. Я сделаю всё, что вы скомандуете.
(Сигиллит): Это не приказ, капитан. Приказы — это для воителей и примархов, я же просто создаю возможности. Но я рад.
Малкадор двинулся было прочь, но Хассан остался стоять на месте.
(Халид): Прошу прощения...
Хассан оглянулся через плечо на сотрясающиеся золотые двери.
(Халид): ... вы сказали, что вам придётся совершить выбор. Позвольте... Могу я спросить...
(Сигиллит): Каков он?
Сигиллит улыбнулся, но изгиб его губ был горьким, словно он размышлял над целой жизнью напрасных надежд.
(Сигиллит): У всех нас свои страхи, Халид.
И тогда, поглядев на старческое лицо этого человека, Хассан в первый раз не ощутил ни излучаемой им гигантской мощи, ни груза сокровенной мудрости. Он видел уязвимость. Он видел ужас.
(Сигиллит, вздыхая): Но ничего не предрешено. По-прежнему остаётся надежда. Надежда остаётся всегда.
Затем он двинулся прочь, вышагивая обратно в катакомбы, клацая о камень концом своего посоха. Хассан следил за тем, как он уходит — Регент Терры, повелитель бессчётных миллиардов Империума и карающая длань Императора. И в этот миг, по крайней мере для него, Сигиллит не был похож ни одну из этих персон. В этот миг Халид Хассан, ранее член Четвёртого Тайного Подразделения, ныне же — Избранный Малкадора, видел в нём всего лишь старика, измотанного целой вечностью служения, который ковыляя уходил во тьму. Хассан ощутил мимолётный укол жалости, затем он встряхнулся и поспешил вслед за Сигиллитом. Он не оглядывался назад, на запечатанные врата в ад, а держал курс наверх, к золочёным террасам Дворца Императора. Там, наверху, получится забыть рваный визг ужасной битвы, что свирепствовала в недрах. Там, наверху, по-прежнему будет светить солнце — по крайней мере, ещё какое-то время.