— Нет. Мы путешествовали.
— Ты был единственным ребёнком?
Алми, Алми, неподвижные иглы зрачков, закоченевшие руки
— Да.
Проверить было уже невозможно, но Риола стыдился того обмана. После того, как он увидел Алми, память погасла. Очнулся возле разрушенного дома. Устройство быстрой реанимации обжигало виски горячими искрами, снова, снова. Голос Ньорэта, терпеливый, настойчивый, медленно тянул сознание из тьмы. Он убил того человека, — понял Риола, когда смог различить его лицо, усталый стальной взгляд, — спас меня. Позже Риола понял — если Ньорэт его спас, то и о лжи ему было известно, и обо всём, что произошло. Но ни разу куратор ни сказал об этом ни слова. Значит, так правильно.
Сегодня соврать оказалось проще. Риола докладывал, что направляется в город, вернётся к вечеру, будет внимателен. "Помощь Аадари мне не нужна". Ньорэт кивнул в ответ и добавил: "Будь на связи". Усталость всё отчётливей прогрызала его лицо, голос. Усталость — или одна из болезней, частых для волонтёров пограничья. Тяжесть вины стала на миг невыносимой, саднящей. К счастью, говорить больше ничего не пришлось. Риола ушёл — и направился по следу, оставленному Тэмму.
Это решение он не мог себе до конца объяснить. Посмертное колдовство Тэмму, власть земли, всегда настигавшая своих детей? Так или нет, Риола не сомневался в своём решении. "Я здесь, потому что слышу Город. Я могу узнать правду. Спасти Центр".
Он остановился возле одного из полуобрушившихся тоннелей. На обломке стены, заслонявшей аккуратные новые здания, ещё не истлели разводы краски. Пыльный и тлеющий синий, белый, лиловый — наверное, море, облака, звёзды, всё, что было здесь ярко и живо когда-то. Всё остальное серело в свете серого неба. Огромный провал впереди зиял запахом сырости и темноты. Путь к той части комплекса, где переходы, построенные сто лет назад, сплетаются с новыми. Опасно, но необходимо — важные артерии прежних строений, ещё напитанные силой, нельзя было разрушить без новой катастрофы. Где-то там, среди дремлющих переходов, скрывался Узел, о котором Тэмму рассказывала. Наверное, он работал неправильно, мешал новым Узлам и центральному блоку, заражал своим голодом. "Разберусь", — решил Риола, шагнул к провалу — и тут кто-то поймал его руку.
Тёплое, знакомое прикосновение, сердитый голос, глаза сверкают от гнева и неотступившего горя.
Аадари выследила его, сумела догнать.
— Что ты делаешь? Думаешь, я совсем бесполезная? — она встряхнула волосами, резко и зло. "Ещё один цвет", — невпопад подумал Риола. Он пытался объяснить, что для Аадари опасно здесь, что справится сам.
Но Город тянул его, звал, звал. На долгие споры сил не осталось.
Они отправились вместе.
Неровные скаты древних тоннелей жались ближе, задевали плечи. Путь то и дело преграждали неразобранные обвалы, мокрые клубы каменной пыли, потоки воды — илистые, медленные и другие, полные каким-то чёрным плеском, словно дурной кровью. Следы разрушения, как будто нестрашные, неважные после катастрофы, следы, которые пытались здесь залечить — сквозь накрывшую зрение маслянистую пелену Риола различал энергетические опоры и маяки на стенах, мерцание золота и лазури редких направляющих линий, запах грозы в отфильтрованном воздухе. В эти моменты мысли прояснялись, Риола смотрел на Аадари, спрашивал, всё ли с ней хорошо. Та серьёзно кивала, сверялась с картой на прозрачном планшете, спрашивала что-то — о доме, о восстановлении в других местах, рассуждала о том, как хорошо сохранились эти старые коридоры. Её голос развеивал тьму, а потом отдалялся, мерк, заглушённый голосом Города. Нужно было прогнать, — Риола не знал, сам он думает так, или с ним говорит Город, — эта дорога не для неё.
Один раз Ньорэт связался с ним, спросил, скоро ли Риола вернётся. Голос куратора за пределами голоса Города звучал странным подземным эхом. Риола не запомнил свой ответ — ложь или правду. Знакомый силуэт, заострённый, тёмный, летящий мелькнул впереди, блеснул ледяной взгляд. Холодное касание чиркнуло по запястью, загустило пульс. Вскрик Аадари полыхнул за спиной — не страх, какое-то возражение, неправильно, не нужно идти туда — но не осталось сил обернуться.
— Иди за мной, — сказал Риола, или Город. Что-то преградило путь — гладкий, новый, тяжёлый металл, расцвеченный красным. Нет права здесь находиться, — в прошлом Риола подумал бы об этом, а теперь вспомнил лишь потому, что Аадари сказала вслух: "Нельзя, давай вернёмся, ты слышишь?"