Такси, беспрерывно сигналя, на полной скорости свернуло перед памятником Юрию Долгорукому направо, возле ресторана «Арагви» и чуть не столкнулось с отъезжающей со стоянки белой «Волгой», из которой выскочил чернявый коротышка и начал материться, но такси объехало живую преграду и, проскочив в Столешников переулок, юркнуло в проходной дворик, где водитель и пассажир бросили машину и со всех ног припустили подворотнями в сторону Большого театра.
— Слушай, — шумно сопя, крикнул на бегу таксист. — Я уж думал, этот амбал тебя поймает за ногу и выудит из багажника…
— Вряд ли… Георгий Иванович все хорошо продумал, — мотнул головой второй. — Да я знаю этого хмыря — это ж Коля Длинный. Конечно, он был в курсах…
Оба выскочили на Петровку и, оглянувшись, быстрым шагом вошли в «Петровский пассаж», чтобы смешаться там с толпой покупателей.
…Седой господин лежал в луже крови на холодном асфальте, нелепо раскинув руки и поджав под себя обе ноги. На сплошь красной от крови рубашке отчетливо просматривались шесть пулевых ранений в левой части груди и на животе. Пули проделали в тонкой ткани крошечные кратеры, из которых обильно сочилась алая жидкость. Вокруг упавшего тотчас собралась большая толпа галдящих на разные лады зевак. Трое крепких парней, сопровождавших седого господина, даже не пытались разогнать людей. Смущенные милиционеры стояли тут же, не подпуская никого к телу. Некоторые шустрые иностранцы защелкали фотоаппаратами в надежде рассказать потом у себя на родине, как они стали свидетелями хладнокровного убийства в самом центре советской столицы.
Один из милиционеров нерешительно осадил было доморощенного фотографа, но тот вдруг на приличном русском языке огрызнулся:
— Что, фотографировать нельзя? Это записано в вашей конституции семьдесят седьмого года?
Вконец опешившие менты бубнили как заведенные, что надо получить разрешение на съемку… Тут наконец один из охранников убитого, выйдя из ступора, догадался снять пиджак и прикрыть им окровавленное тело.
Минуты через три, отчаянно воя сиреной, примчался белый фургон «РАФ» с красным крестом на молочном матовом стекле, и выскочивший из «скорой помощи» молодой врач сжал в руке секундомер и, схватив безвольное запястье седого, тихо констатировал: «Мертв» — хотя это и так всем было ясно.
Врач деловито осмотрел лежащего на асфальте, выпрыгнувшие из «рафика» два санитара прикрыли тело белой простынёй и уложили на носилки. Потом врач запустил пятерню во внутренний карман пиджака убитого и выудил оттуда потрепанный паспорт. Раскрыл и продемонстрировал его стоящему рядом сержанту.
Наверно, вам надо зафиксировать, — озабоченно заметил врач.
Патрульный закивал и, достав записную книжку, торопливо черкнул в ней имя, отчество и фамилию пострадавшего. После чего дверцы «рафика» захлопнулись, и покойника повезли в морг.
Па ковровую дорожку из «Интуриста» высыпало человек пять в темных пиджаках и галстуках, которые стали деловито разгонять зевак.
А еще через пять минут подкатила серая «Волга» с синей полосой на боку и надписью «Специальная».
— Где труп? — тихо спросил у патрульного милиционера выпрыгнувший из «Волги» полковник милиции.
— Только что увезли в морг, — четко отрапортовал тот.
— Кто приказал? — На лице полковника отразилось недоумение, сразу же переросшее в недовольство.
— Я не знаю, — смутился тот. — «Скорая» была… Врач, санитары… Они и увезли.
— Бардак! — мотнул головой полковник и, нагнувшись, крикнул в салон: — Лебедев, разузнай, кто выслал труповозку! Позвони в Склифософского — может, туда уже вызов поступил! Кто это был? — обратился он снова к патрульному.
— Кто? — не понял милиционер.
— Убитый, — нервно повысил голос полковник. — Кого убили-то? Выяснили?
— Так точно! — Патрульный полез в карман и вытащил записную книжку. — Вот я тут зафиксировал. Медведев. Георгий Иванович. Тысяча девятьсот десятого года рождения… И еще… — Он стал энергично крутить головой во все стороны. — Тут с ним были какие-то люди. Трое.