Той ночью я почти не спала, как бывает каждый раз, когда я нервничаю. Так я устроена: есть люди, которые при любых своих проблемах падают на кровать и проваливаются в сон, а я — нет. Мой мозг, похоже, просто не имеет программы отдыха, поскольку при наличии малейшего беспокойства он рассматривает это беспокойство как задачу и продолжает работать всю ночь.
Задолго до рассвета я уже приняла решение не идти на работу — не идти, и все: пусть мои ученики утрутся. Слишком скучать по моей математике они точно не станут. После восьми утра я позвонила директрисе и сказала, что моему отчиму по-прежнему очень нездоровится и мне нужно отвести его к врачу. Звонила я от соседки, а когда вернулась домой, все уже ушли на работу, так что квартира осталась в полном моем распоряжении. Тогда я разделась, влезла в домашний халатик, поставила на магнитофон кассету Роберто Карлоса, уселась на диван и разрыдалась. Я рыдала, приложив все силы и задействовав все нейроны, все свои мышцы и все свои кости, сжав кулаки, колотя ими по ногам, стуча пятками по полу, выкрикивая в стену имя Анхеля и вопрошая «почему». Рыдала до тех пор, пока слезы наконец иссякли, сопли кончились, а нос распух и начал болеть.
Во всей этой истории, поведанной мне Барбарой, было что-то комичное. Не знаю, но мне даже рисовался какой-то гротескный водевиль: представлялось, как Анхель медленно, как тигр, крадется за своей жертвой или же подходит, как вульгарный типчик из «Latin Lover», напевая «И как оно было?». Но бог ты мой, это же просто смешно! Ритуалы спаривания высших животных чрезвычайно разнообразны, тут все что угодно пойдет в ход. И много дней спустя я все еще спрашиваю себя: какого дьявола это было? Ради меня ему точно не пришлось выплясывать какие-то сложные антраша и уж тем более — водить меня на площадь Революции. Ясно, это все эти маневры понадобились потому, что добыча — продукт не местный. Однако отношения со мной растянулись у него на целые века. Я хочу сказать, что до того, как мы в первый раз переспали, прошло много дней, пролилось много дождей, и это притом, что я была к этому готова почти с первого момента нашего знакомства. Да перед этим-то его ангельским личиком, длинными светлыми волосами и взглядом невинного мальчика, полагаю, даже святая мать Тереза Калькутская не могла бы устоять. И при всем при этом мне пришлось дожидаться, когда он распогодится. А сколько ждала итальянка? С гулькин нос.
До этой минуты я полагала, что наши отношения с Анхелем особенные, потому что развивались медленно: и в ширину, и в глубину. Я постепенно входила в его жизнь, в самые интимные отношения его семьи, в историю Маргариты, даже в историю незнакомки. С большим скрипом и очень понемногу Анхель впускал меня в свою жизнь, поэтому мне было тяжело поверить, что такой трудный человек мог так легко спутаться с другой женщиной. Конечно, ведь Барбара сказала, что они были вместе, то есть что они переспали, но переспать с Анхелем вовсе не означает распахнуть настежь двери в его внутренний мир, но мне даже до его постели оказалось весьма непросто добраться. Со мной все было трудно и запутанно, а с ней — легко и просто. Как будто в насмешку.