«ЗА СПИНОЙ ПРИНЦИПА»
Почти все политические убийства в истории окружены загадками, легендами и домыслами, даже если сами их исполнители рассказывают о своих мотивах. Другое дело, что к одним из них интерес постепенно угасает и эти трагедии остаются уделом специалистов-историков. Разве вызывает сейчас яростные споры, например, гибель французского президента Сади Карно, которого 24 июня 1894 года заколол ножом итальянский анархист Санте Казерио, или упоминавшееся выше убийство австро-венгерской императрицы Елизаветы 10 сентября 1898 года? Или даже такое громкое событие, как убийство российского императора Александра II бомбой народовольца 1 марта 1881 года, которое может быть названо «покушением века»? Да мало ли их было…
Но трагедия в Сараеве в июне 1914 года, безусловно, занимает особое место. Она и сейчас еще остается в числе тех событий, которые принято называть «тайнами истории» или «загадками века». Конечно, убийство президента США Джона Кеннеди тоже породило множество спекуляций и версий. Но по их количеству сараевское покушение можно назвать если не чемпионом, то уж точно одним из лидеров.
Парадокс в том, что и на следствии, и на суде Принцип, Илич, Чабринович и другие заговорщики говорили достаточно откровенно, но всё равно до конца им не поверили. Почему? Это довольно сложный вопрос, при ответе на который нужно учесть ряд факторов.
Во-первых, следователи и судьи, вероятно, имели политический заказ из Вены — установить явную и несомненную связь подготовки покушения с сербскими властями. Как же иначе? Против Сербии уже велась война, да и к тому же далеко не такая удачная, как рассчитывали в Вене, и нужно было показать подданным империи, что ее начали не зря.
Во-вторых, вполне возможно, что следователи и сами не верили, что группа молодых людей самостоятельно убила престолонаследника (хотя при такой слабой организации охраны Франца Фердинанда в Сараеве это как раз могло произойти). Если бы они признали эту версию, то пришлось бы искать виновных среди тех, кто отвечал за безопасность эрцгерцога, и кто знает, куда бы привело следствие…
В-третьих, следы заговорщиков, как ни крути, всё равно вели в Сербию. Отработать версию о возможной причастности сербских властей было не только политическим заказом, но и профессиональной обязанностью следователей.
В-четвертых, Принцип и его товарищи, несмотря на откровенность, сказали не всё. По крайней мере старались сначала не говорить всего, что знали, и их часто вынуждали делать это с помощью перекрестных допросов, очных ставок и т. д. Таким образом, всегда оставалось естественное недоверие к их показаниям.
Тема «кто на самом деле стоял за Принципом» безбрежна, как океан. К настоящему времени накоплен уже огромный массив литературы — от строго научной до популярной и откровенно «желтой» — о версиях, «разоблачениях» и расследованиях, связанных с «истинными организаторами покушения». При всех различиях этих версий их объединяет одно — утверждение, что Принцип и его товарищи выполняли чью-то волю. Как уже говорилось, они фактически представляют заговорщиков в роли орудия неких сил, стоявших за ними, — не в том смысле, что эти силы использовали сараевское покушение в своих целях, а в том, что именно они «направили руку» Принципа и его друзей.
В этой книге нет возможности подробно и глубоко анализировать все эти версии, но и не сказать о них тоже нельзя. Поэтому изложим основные версии с небольшими пояснениями и вопросами, которые они вызывают, а в остальном предоставим право разбираться самому читателю.
В австрийском ультиматуме «Черная рука» не упоминалась. Основная вина за содействие террористам возлагалась на «Народную оборону». К тому времени австрийцы еще не очень хорошо представляли себе масштабы действия «Черной руки». Между тем люди полковника Аписа состояли и в «Народной обороне», в том числе и на руководящих должностях. После того как в 1913 году Апис был назначен начальником осведомительного отдела Генерального штаба, у него появилось гораздо больше возможностей расставлять своих людей на важных местах. Так что «Черная рука» и «Народная оборона» имели немало точек соприкосновения. В операции по переправке Принципа, Чабриновича и Грабежа из Белграда в Боснию они действовали совместно. Оружие и бомбы для заговорщиков нашли и доставили члены «Черной руки» Танкосич и Циганович, а переправляли террористов через границу по каналам «Народной обороны». Доверенными лицами этой организации были и проводники Принципа и его друзей в Боснии. Но собранные ими сведения использовали и сербская разведка, и «Черная рука».
Вот такой получался коктейль. Так что австрийцы совершенно закономерно подозревали, что к организации покушения могли каким-то образом быть причастны и государственные чиновники Сербии.
О возможном отношении сербских государственных структур к покушению мы еще поговорим. Пока же попытаемся понять, действительно ли Принцип, Чабринович и Грабеж пользовались поддержкой «Черной руки» как организации, а не отдельных ее членов.
Бывший сербский дипломат, перебежчик в Германию Милош Богичевич утверждал, что Гаврило Принцип и Данило Илич тоже были членами «Черной руки», однако доказательств этого нет. Имена Принципа и Илича не упоминаются среди известных на сегодняшний день списков участников этой организации.
Да и странно было бы видеть Принципа, Илича или Чабриновича в рядах «Черной руки». Идеологически это были разные люди, можно даже сказать, возможные политические противники. Апис и его окружение выступали за «Великую Сербию», члены «Молодой Боснии» — за создание Югославии, хотя и при ведущей роли Сербии.
«Младобосанцы» балансировали на грани национализма и социализма. Чабринович, как уже говорилось, вообще считал себя анархистом. В среде боснийской радикальной молодежи запоем читали Кропоткина, Герцена и Степняка-Кравчинского, чьими идеями, мягко говоря, не особенно восхищались руководители «Черной руки» и большинство ее участников.
Наконец, для Принципа и его соратников террор против австро-венгерских вельмож рассматривался как тираноубийство, отчаянный шаг в борьбе за свободу своего народа и акт высшего самопожертвования во имя ее. В «Черной руке» же теракты расценивались как одно из средств политической борьбы, позволявшее расправляться с ними и за границей.
Факт, что некоторые активисты «Черной руки», в частности Танкосич и Циганович, оказывали помощь заговорщикам. «Участие Танкосича в заговоре, — говорил на суде Принцип, — было его личным делом и не имело никакой связи с Сербией».
Действительно, вопрос в том, поддерживали ли Танкосич и Циганович заговорщиков только по собственной инициативе или же по указанию руководства тайного общества. Другими словами, знал ли о подготовке покушения начальник осведомительного отдела сербского Генерального штаба и одновременно фактический лидер «Черной руки» полковник Драгутин Димитриевич — Апис.
Чтобы попытаться разобраться в этом, нужно сначала сделать небольшой экскурс в историю отношений между «Черной рукой» и сербскими властями.
Эти отношения были запутанными и крайне противоречивыми. Характерный пример — министр иностранных дел, а в 1911–1912 годах премьер-министр Сербии Милован Милованович. Среди радикально настроенных сербских офицеров его имя было не в чести — именно Милованович был вынужден формально признать аннексию Боснии и Герцеговины в 1908 году.
Газета «Пьемонт», орган «Черной руки», не раз резко критиковала Миловановича, награждая его такими эпитетами, как «идеальный представитель слабости», «человек без веры и идеалов», «человек, которому никто не верит». Одна из статей в «Пьемонте», опубликованная 16 (3) октября 1911 года, называлась «Или Милованович, или Сербия».
Милованович даже подавал на «Пьемонт» в суд. Но, как рассказывал потом сам Апис, в конце 1911 года он смог найти общий язык с премьером, и в частности рассказал ему о существовании тайного общества «Объединение или смерть». На это, по словам Аписа, Милованович ответил: «Дорогой мой молодой друг! Предоставьте в мое распоряжение эту вашу «Черную руку», и вы вскоре увидите, что Милованович сделает вместе с «Черной рукой». Только, прошу вас, будьте осторожны и не предпринимайте ничего такого, что не отвечало бы общим интересам».