- Разумеется.
- Так вот тебе мечта Стоутмена и его хозяев: запустить спутники, оборудованные генераторами новых лучей, которым еще нет и названия. Я так и не знаю, кто их открыл.
- Нельзя ли подробнее об этих лучах, профессор?
- Изволь. Кто-то из ученых «Дискавери» разгадал природу мышления человека!
Гровер подался вперед и пристально посмотрел в глаза своего учителя: нет, здесь не пахло мистификацией или заблуждением.
- Наше мышление, Роберт, это движение материи особого состояния, неизвестного до сих пор науке. От меня скрывают эту часть достижений ученых фирмы. Выяснилось и другое: когда мы говорили о телепатии, о передаче мысли на расстояние, то предполагали, что природа мысли и «полета» ее копии в пространстве от одного человека к другому энергетически родственна.
Роберт хотел что-то спросить, уточнить, но в горле у него пересохло, он только судорожно схватил Кобрена за руки, и прерывисто вздохнул.
- Оказалось, эта не так. Наш мозг имеет, по-видимому, две, так сказать, специальные машины: одна генерирует сами мысли, а другая, подобно радиостанции, как бы кодирует их в соответствии со своими возможностями и излучает в пространство наподобие радиоволн. В голове другого человека происходит обратный процесс, - спокойно, точно у себя в клинике, объяснял профессор.
- Необыкновенно!
- Но я не знаю всех подробностей, - вздохнул Кобрен. - Они научились записывать мысли на пленку неизвестным мне способом, и мне осталось только, используя чужие открытия, построить ту самую машину, о которой мы мечтали и на которую возлагали много надежд.
- Вон оно что… А я думал, что вам удалось самому решить проблему.
- Нет, Гровер, и это меня огорчает, хотя машина работает неплохо.
- Я уже убедился в этом, учитель. Ваша машина помогла мне разбудить вас, - торопливо вставил Роберт. - Чего они добиваются от вас?
- Хотят запустить спутники с телепатическими установками, чтобы можно было из космоса посылать на Землю сигналы, угнетающие интеллект человека. Как только спутники появятся над территорией русских, автоматы включат облучающую установку, а в рассчитанное время отключат ее… Вот их «соревнование»!
- Но удастся ли им построить генератор достаточной мощности, чтобы сразу добиться эффекта? - с опасением спросил Роберт.
- Почему - сразу? Тогда многим станет ясно, в чем дело. Спутники могут крутиться вокруг Земли сколько угодно и постепенно ослаблять интеллект тех, кто попадет в зону облучения. Тогда русские, их наука и техника, будут развиваться вяло, прогресс затормозится… Стоутмен называет это душем Шарко! Но они уже мечтают о большем: создать «телепатические» спутники, предназначенные для военных целей. Поверь мне - это возможно.
- Мерзавцы! А мне говорили о покорении космоса.
- Зато мне они открыли свои планы. Я отказался помогать и стал пленником, Роберт!
- Надо бежать, профессор!
- Ни за что! - воскликнул Кобрен.
- Вы с ума сошли… Простите, учитель. Но оставаться здесь…
- Только здесь, - твердо сказал профессор. - Уйди мы - и некому будет бороться с ними. Кроме того… - Кобрен сделал паузу и с каким-то отчаянием воскликнул: - Я должен узнать о мышлении все и встретиться с таинственными гениями! Их определенно обманывают.
- Бороться, лежа в параличе?!
- Все же я не могу покинуть это проклятое место. Да ведь и нас теперь двое, - умоляюще произнес Кобрен.
- Вот что, - решил Роберт, - я «армирую» вас защитными сетками… Не беспокойтесь - все будет незаметно, и косметика соблюдена. А потом мы еще поговорим. Снимите на минутку пижаму. Так… Теперь надевайте. Позвольте забраться в вашу седину…
- Что это, Роберт?
- Моя последняя новинка, профессор. Я не уверен, что она полностью избавит вас от действия облучения, но что ослабит их раз в десять-пятнадцать - за это ручаюсь.
- Я всегда верил в тебя, мой дорогой друг.
- Мы еще обсудим наши планы, профессор. Я готов рискнуть жизнью, лишь бы нам удалось закрыть это «открытие».[5] Мы обязаны победить.
- Золотые слова, Роберт!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В кратере. «Тиунэла-уэй…»
1
Сегодня полинезийские боги, управляющие погодой, объединились и развернутым фронтом пошли в наступление на «Илью Муромца».
Венев посмотрел на север - оттуда двигались бледные перистые облака. Значительно ниже клубились красивые золотисто-белые покрывала кучевых облаков. Они выглядели мирно. Но под этим покрывалом природа спрятала кинжал, ножны которого уже высунулись внизу в виде грозового вала, изгибающегося на восток и на запад.
Венев повернулся на юг - небо там было еще чистое, но подул штормовой ветер и отрезал путь к отступлению.
А вверху неслись синие кучевые облака. Они торопились закрыть небо над вертолетом. Когда им удалось это, они обрушили на прочный корпус машины и гибкие лопасти ротора ужасающий ливень.
Первые стрелы молний подали сигнал к атаке и снизу. Океан потемнел, вспучился многоэтажными волнами. «Илья Муромец» накренился, и лопасти несущего винта едва не окунулись в пенистые гребни водяных валов.
Война была объявлена.
Венев сел в пилотскую кабину и запустил двигатель. Лопасти, за секунду до того обвисавшие, точно пальмовые листья, вытянулись и стали тугими и крепкими, как паруса, наполненные ветром. Вертолет отделился от воды, немного повисел над ревущим и стонущим океаном и направился к югу.
- Может, там найдем район хорошей погоды, - сказал Венев.
Егорин одобрительно кивнул: да, лучшего не придумаешь, там светло. Проскочим!
Но не тут-то было. На юге показался свинцово-серый облачный хребет с черными полосами ущелий. Прямо по курсу облака опоясались огненными трепещущими лентами грозовых разрядов - лететь к ним было безумием.
- Сколько разрядов! - побледнел Егорин. - Будто извержение вулкана.
Венев бросил взгляд на профессора.
- Вулкана?.. А что ж, - решительно сказал он, - летим К Отунуи! - и осторожно развернул вертолет.
Вот уже внизу засерели скалы Отунуи, стремительно взбежали вверх крутые склоны Ратануи - древнего потухшего вулкана, а над всем яркими цветами переливалось кольцо радуги.
Ветер трепал машину и пытался вырвать управление из рук пилота, но гигант вертолет продолжал «скрести» высоту, пока не повис над широким круглым обрезом глубокого кратера.
Теперь Венев стал медленно опускать вертолет в круглую пропасть. Сто метров ниже краев кратера. Болтанка едва ощущается. Двести. Вертолет абсолютно устойчив: расчет Венева оказался верным. Четыреста метров. Шестьсот…
Включив прожекторы и автомат посадки, Венев снял руки с рычагов управления. Теперь локаторы изучали землю, ощупывая лучами каждый камешек и измеряя оставшееся расстояние, предупреждали автопилот об угрозе столкновения с отвесными скалами.
Когда до дна кратера осталось около метра, послышалось шипение сжатого воздуха и из корпуса вертолета вылезли четыре фермы-ноги, на которые «Илья Муромец», точно сказочный богатырь, встал уверенно и твердо. Убедившись, что все в порядке, автопилот сам выключил двигатель.
Как только утих шум лопастей, Гирис заволновался.
- Александр Иванович, - просил он, - разрешите выйти из машины. Надо и здесь изучить жизнь.
- В такую погоду? Нет. Вымокнете и простудитесь. Да и темновато.
- Какая там жизнь?! - махнул Петренко рукой в сторону скал. - У черта за пазухой…
- Как! Разве ты забыл, Филя, что в кратере потухшего вулкана Кальдера де Бандама, на Канарских островах, есть банановая плантация?! - вскричал Перстенек.
Слово «забыл» не понравилось Петренко, но он сделал вид, что не слышит кока.
- А света здесь маловато, - вздохнул он. - Мрачно, как в аду. И солнце кажется маленьким.
- Так ведь солнце, Филя, каждую секунду теряет в весе четыре миллиона тонн. Тебя вон как разносит на казенных харчах, а шарик все худеет, для тебя старается… Для своего дорогого Филюши. Чтобы страдалец не чах…