ород, в котором когда-то жили французы, то же скоро скажут и о Москве. Сколько разговоров на кухне, сколько бытового расизма у простого народа — столько же и трусости. В этом свете мы похожи на беспартийных подпольщиков, а скинхеды — на "молодогвардейцев"-фадеевцев. Русские потеряли инстинкты размножения и самосохранения, но потеряли бездарно, т.е. совсем не так, как хотелось бы — в пути, на пути к духовности, православному единству: душить "нечто животное" в себе нужно при условии, что заместишь их духовностью. Да, вот так мы и оказались беспомощны. Да, мы не можем ни рожать в четыре раза больше, чтобы противостоять "нашествию иноплеменных" (так называются пришельцы в известной молитве к Богородице); не стали ни духовнее, ни цивилизованнее, чем были в XVII веке, но исчерпали уже свой потенциал жизни под пытками вивисекторов, которые мыслят "глобально" и "прогрессивно", бодро, миллионами людей и триллионами долларов. Уже принялись они с участливой рожей душить пенсионеров, но на самом деле "дожить" никому не дадут, в лучшем случае решат "освежить" русскую нацию. Не случайно же в последнее время вместо слова "русский" используется слово "россиянин". Представляю, как, наверное, последние из племени чероки ненавидели слово "американец", которым были обозваны? Но это всё цветочки, теперь о серьезном — о том, что будет в худшем случае. Демографический план уже заработал: правящая элита задумала поменять народ. Не экономическую и социальную политику, не себя: чтобы меньше жрать, а просто уничтожить один народ и создать другой из жителей Востока и Азии. В России народ не рожает, а вымирает — факт; уже не у каждого члена семьи в элите есть даже свой золотой унитаз: некому на них работать. Почти половина населения — предпенсионного и пенсионного возраста, большая обуза. Как избавиться? Задушить монетизацией, выселить из квартир, не дать возможности прописать родственников (ведь те, прописавшись, смогут и помочь в выплате за квартиру), а на малооплачиваемых работах установить контроль за бухгалтерами и сажать за "черную кассу" (единственная помощь для малоимущих), в задачу входит отследить все денежные потоки даже самых бедных. Это приведет к тому, что из бюджетных организаций в массовом порядке начнут уходить служащие, закроются библиотеки, некоторые издательства, музеи, больницы, поликлиники, школы, институты, служители которых давно живут по принципу взаимопомощи. Предусмотрено вообще оставить в России не больше двадцати так называемых "национальных" (уже и слово продумано, не российских, а "национальных", кто его знает, чьи они потом станут?) университетов. Следующий шаг: поднять, причем со слезой святой необходимости в глазу, вопрос о ввозе на территорию страны рабочих сил из близлежащих республик. Ну, конечно, будут споры, в которых не поймешь, кто продажнее: те, кто "за" или кто "против". Для правдоподобности игры законопроект несколько раз провалится на обсуждении Госдумой. Отчаяние и правота, замешанная на слезах, появится в голосе президента, кем бы он ни был; интеллигенция в очередной раз предаст; старуха по телевизору, в чепце от народа, скажет, что ей всё равно; очередной Фома Опискин, "гордость нации", устыдит народ за упрямство — и завертится сатанинское колесо: массовое обнищание, выселение из квартир, и тут, как бы само собой, исподтишка, примется и закон о миграции. И вот уже хлынул он, разношерстный народ с верблюдами, ослами и тюфяками, с анашой и сухофруктами, со сладкими столами. "Мы вас ждали" — скажет кто-то, и слова эти будут долго повторять, умиленно фыркая соплей, разные наши "гордости". А тем будет по фигу. В однокомнатных квартирах, которые по сорок лет зарабатывали москвичи, поселятся десятки человек. Образование им не потребуется, Большой театр так и не откроется, зато кругом будут стройки и рынки. Ничего не нужно такому народу: ни медицинское обслуживание, ни пенсия, ни школы, никакие другие социальные гарантии, тем более милиция, — они сами в себе варятся и во всем разбираются. Платить им государство будет мало, а разбираться супергрубо —наше будущее государство уже сейчас можно увидеть на любой стройке. Да и они платить за квартиры не будут, но этот вопрос, разумеется, похерится, даже, возможно, примется закон об исключительном положении мигрантов, и отмене в связи с многодетностью оных платы за жилье. Всё опять будет подло, но гладко, и всегда со слезой в глазу и демократической гримасой умиления. Зато какая выгода правящей элите?! Налоги, поборы, никакой ответственности перед народом. Унитазы опять все сплошь золото, они и срать будут золотом. Но уже через поколение внуки внуков посмотрят в унитаз и скажут, что папа жил лучше, поскольку ни один народ, даже диссимилированный, в своих внуках уже не будет терпеть унижения. А может, и не стоит так скорбеть по поводу недостаточного деторождения. Что проку от него, когда оно становится политикой без народа, биологией? Не о деторождении нужно думать и демографии, а о "нарождении", от какого слова и произошло другое —"народ". Если вытравлено само понятие о народе, то и деторождение в его демократическом понимании — достаточно порочная вещь.