Судьба подарила мне 17 лет доброго, дружеского общения с Вадимом Валериановичем, и каждый раз, уходя из его кабинета на Б. Молчановке, я не мог расстаться с ощущением чего-то тайного, необъяснимого и, воистину, чудесного - постоянного ощущения совершённого открытия. Я вспоминаю такой эпизод в бытность моей работы на ТВ в качестве литредактора программы "Книжный клуб". Утром, идя на запись очередной передачи с её ведущим, писателем Юрием Поляковым, вдруг замечаю, что глаза у Юры красные. И на мой вопрос вдруг слышу: "Ты представляешь, читал всю ночь кожиновскую "Историю Руси и русского Слова", не мог оторваться. Потрясён! Великая книга! Обязательно сегодня позвоню Вадиму Валериановичу…".
Близкие друзья даже придумали такое объяснение - "кожиновский магнетизм".
А кто не знал удивительнейшую способность Кожинова искренне, по-детски восторженно радоваться любому своему открытию - каждой, любовно намытой им золотой крупице русской жизни. Его жадное стремление ко всему, что давало прибыток света русской культуре - во всех её проявлениях (не говоря уже о любимой поэзии) - Николай Тюрин, Татьяна Петрова, Сергей Орехов, Александр Васин, Леонид Тимошенко… и многие другие певцы, композиторы, исполнители, стали широко известными, в том числе, и благодаря Вадиму Кожинову
Мы помним умное, блистательное слово Вадима Кожинова - виртуознейшего полемиста - начиная с дискуссии "Классика и мы" и кончая ристалищами на страницах различных изданий с Б. Сарновым, М. Агурским и многими другими. Когда, ведя, как им казалось "высокоинтеллектуальную, интеллигентную" полемику со славянофилом Кожиновым, вдруг в ходе дискуссии возникал момент, когда оппоненты с нескрываемым удивлением обнаруживали полную анемию собственной мысли…
Это был, быть может, последний, обладающий столь обширными знаниями, русский учёный-энциклопедист, сумевший вооружить этими знаниями, этим активным информационным оборонительным оружием - оружием интеллектуальной защиты национальных духовных и культурных ценностей - и нас.
Зародись разговор об общественных консервативных силах, о черносотенстве, на которое каких только собак не навешали, из памяти извлекалось фундаментальное кожиновское исследование "Черносотенцы и революция", содержащее глубокий, аргументированный анализ этого непростого явления, напрочь опровергающий навязанные лево-космополитические штампы… Вот она системная доказательная база - в диалоге с жаждущими отыскать проявления русского антисемитизма…
Обрушили на тебя оппоненты шквал аргументов, где подтверждением высочайшего вклада в культуру их визави является факт присуждения ему различных премий, вплоть до Нобелевской - тут тебе в помощь блестящая статья "Нобелевский миф". И опять твоим оппонентом крыть нечем.
И так далее, и так далее… Примеров несть тому числа.
А дело здесь заключается в том, что Кожинов - это ещё и метод, своеобразный метод анализа явлений окружающего мира, данный через глубинное творческое осознание духовной сопричастности, неразрывной духовной связи с культурой своего народа - русского народа! - через любовь ко всему, что является его органической сутью, смыслом существования, Божественным предназначением!
Вадим Кожинов своим гениальным интуитивным предвидением выявлял наиболее уязвимые места в духовной защитной оболочке современной русской цивилизации, по которым был сконцентрирован огонь антинациональных сил - и на этих направлениях создавал мощные оборонительные редуты, наделяя духовно-ориентированными знаниями и бойцов, и штабы! Воистину - министр духовной обороны.
И всё же, главный вклад выдающегося мыслителя Вадима Кожинова совершён не в литературоведение, не в русскую школу критической или философской мысли, не в историческую науку (хотя значение этих вкладов чрезвычайно велико). Главный вклад русского человека Вадима Кожинова - в наши сердца, в наши умы, в возвышающее чувство достоинства и гордости за высочайшие достижения, в масштабе планетарной цивилизации, русской культуры… В тот предмет, который можно было бы назвать "патриотоведение" или точнее - Отечестволюбие!
Вот слова друзей и соратников Вадима Кожинова.
Владимир Крупин:
"Авторитет Кожинова был настолько велик, что к его мнению, его трудам обращались как к истине в последней инстанции. Вот в ком была абсолютная независимость суждений. Он был в высшем понимании наблюдателем происходящего в современности и истории. Зависимость у него была только одна - любовь к России…".