Но этот же Иосиф Флавий дает нещадную оценку ДРУГИМ евреям зилотам-сикариям под предводительством Симона, восставшим против Рима.
"Несчастие не приводило мятежников к раскаянию, они напротив, хвастались им. Глядя на горящий город, они заявляли, что теперь довольны и с радостью умрут: народ погиб, храм сожжен, а город объят пламенем. Сами они поджигали больше, чем римляне. Тех, которые спасались из их пламени, они беспощадно убивали и грабили их имущество. Из-за добычи при грабежах они стали убивать друг друга, воруя и пожирали пищу, оскверненную кровью. И если бы не подоспело покорение Тита, то они в своем остервенении стали бы пожирать даже трупы".
Крайне любопытна ситуация с "разрушением Титом" Иерусалимского храма — в описании Иосифа Флавия. Он, присутствовавший при этом, цитирует полководца Тита, который обратился к оставшимся иудеям:
"Когда государство (Иудея) перешло под ваш скипетр... поднялись мятежи, раздоры между вашими тиранами, междоусобицы, которые заканчивались убийствами. Тогда явился я. Для начала я предложил вам уняться, был снисходителен, миловал перебежчиков. Но вы не унялись, шли на меня с войной и мятежами.
После каждой победы я предлагал вам мир, точно побежденный. Подступив к вашему храму, я опять отринул законы войны и стал просить вас пощадить ваше собственное святилище, дозволив вам свободное отступление. Все это вы оттолкнули и собственными руками сожгли храм. А теперь, злодеи, вы зовете меня на переговоры?!"
Оставшиеся в живых после разрушения своего храма и иудейской войны расползлись по планете — те, кого обличал и клеймил Иосиф Флавий. Они жили с единственной идеей фикс, из которой потом сколотил рабскую клетку для народов Талмуд, ими же написанный.
"Побежденные народы подчинятся евреям и принесут им большие дары. Но царь-мессия не примет дани христиан, КОТОРЫЕ ВСЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УНИЧТОЖЕНЫ... После истребления христиан глаза оставшихся просвятятся, они попросят обрезания и одежду посвящения. И мир станет населен исключительно евреями," (Ф. Бренье. "Евреи и Талмуд", Париж, 1928 год, с. 80.)
Потомки сикариев и зилотов чужеродны и враждебны всем тем, кто исповедует Гармонию, Красоту, Добро, Справедливость, Трудолюбие, Любовь — в том числе и евреям. Вы становились сразу же чужими в любом государстве, приютившем вас. Множась там из кукушкиных яиц ваших местечковых диаспор, источая беспричинную злобу и презрение ко всем аборигенам, сформировавшим свои элиты, традиции, веру — вы не признавали иных храмов. Кривляясь, передразнивали и опошляли обычаи и культуру аборигенов, поскольку у вас никогда не доставало Божественного таланта творить самим в сельхозпроизводстве, ремеслах, литературе, живописи, музыке. Вы могли убивать, разрушать, высмеивать и ненавидеть коренных аборигенов и своих по крови евреев, которые прижились среди них и приняли их образ жизни.
Россия 300 лет изнывала под татаро-монгольским игом. Но не менее страшным, хотя и незримым стало иго иудейское, ополчившееся на нашу сокровенную сердцевину — Духовность славян, европейцев и тех евреев, потомков ессев, которые приняли и исповедовали эту духовность.
Мы порождали Ломоносова, Иоана IV, Калиту, Кулибиных, Третьяковых, Демидовых. Вы — подлого ренегата князя Курбского и стаю планетарно-финансовых пауков Ротшильдов.
Светлый гений выпестовал Моцарта, написавшего СОНАТУ РЕ-МАЖОР. Ни одна медицинская школа не лечит эпилепсию. Но 98% больных эпилепсией, слушая эту сонату, излечивается от болезни. Сделавшие это открытие медики и музыканты, медицинские лаборатории США и Англии исследовали огромное количество музыки. Но так и не нашли в ней подобного исцеляющего эффекта. Лишь ритмические и гармонические формулы моцартовской сонаты несли исцеляющую информацию на генном уровне, активизируя человеческий организм, его иммунную систему для победы над недугом.
Другой гений славянин Рахманинов написал ВТОРОЙ КОНЦЕРТ ДЛЯ ФОРТЕПИАНО, обладающий лечебными свойствами при заболевании раком — и это так же с изумлением зафиксировали медики.
Именно поэтому лютая злоба и ненависть вашего сатанинского племени к исцеляющим гармониям преследовали того и другого композитора всю их жизнь. К Моцарту был приставлен Сальери, к Рахманинову — Лебединский. Последний, присосавшись к творцу неотлипающим критическим клещом, изводил Рахманинова мерзостью своих публикаций, называя его "фашистом в поповской рясе".