Представляете? Представляете?!
Беседуют два гения, два немца. Как вдруг тутошний немец сигнализирует немцу тамошнему: "Я – такой же, как ты, один в один. Мы с тобой одной крови, ты и я. Примите же меня в свой элитарный клуб!" На что немец тамошний, человек, совершенно не склонный к гыгыканью, отвечает, точно глумится: "Не примем!"
Рихтер стр-рашно обиделся. В его воспоминаниях и дневниках редко встречаешь мелочность и желчь, но тут он начинает шить Караяну одно дело за другим. И держался-то Караян "довольно неприятно", и тройной концерт Бетховена понимал "поверхностно и явно ошибочно", и "в сделанной нами записи концерта Чайковского осталась скандальная ошибка в прочтении партитуры, в которой повинно одно лишь его упрямство"…
Как-то даже неловко. Караян – поверхностно и ошибочно понимает Бетховена? М-да. Самолюбие – страшная штука.
Не правда ли, очень напоминает теперешние прения отечественной дипломатии с дипломатией западной?!
Было дело, наши хотели с ихними дружить. Чтобы, как метко заклеймили Горбачёва, ездить по миру и тусоваться. А разве Запад говорил нашим, что согласен на дружбу до гроба и на раздевание?!
Так вот, когда наши разделись-разулись, сдали Варшавский договор, сломали Берлинскую стену и пр., Запад говорит: мы-то ничего не обещали, вы-то раздевались добровольно.
Наши: "Мы тоже немцы! Мы тоже европейцы, такие как вы! Мы нисколько не подобны нашим неадаптированным чумазым крестьянам, мы – иные!!!"
Запад (глумливо хохоча): "А мы тогда китайцы!"
Китайцы (как всегда, сдержанно): "А мы тогда – Олимпийские чемпионы!"
Занавес.
Видите ли, в чём парадокс. Грузины, как нация, справедливо позиционируют себя в качестве аристократического сообщества. Помню интервью Отара Иоселиани ещё советских времён, по радио "Свобода": "Мы маленькая гордая вымирающая нация аристократов, князей…" Это неотменимо, это справедливо, это так.
Не было крепостного права. Культ семьи, культ искусств, почитание отеческих гробов, наконец, привилигированное положение мальчика, мужчины. Насколько я понимаю, в Грузии были и есть аутентичные города. Хорошо сохранившаяся материальная культура.
Россия отличается радикально. Наше базовое сообщество – это десятки миллионов плебеев, переехавших в советские времена из деревень в "города", это их дети и внуки. Наша "элита" не понимает, насколько смешно выглядит, когда пытается ровняться с Западом или Грузией на поле "аристократизма". Народ смотрит на телевизионный выпендрёж с офисно-красивой жизнью, на бессмысленные стилизации и нелепые подражания, всё больше отстраняется. О реакции подлинных аристократов духа, аристократов тамошних – и вовсе умолчу.
– Я немец!
– А я тогда китаец, малаец, кто угодно. Да лишь бы не рядом с тобою.
Всё это к вопросу о базовой образности. Сейчас весь Запад шипит на Россию, и та будто бы отказывается понимать, в чём дело. Западу не нужны подделки, он намекает: Россия, будь собой, не придуривайся.
Все попытки обойтись без "народа" провалились и провалятся. Все наши элитарщики, все наши "кочевники" обломаются. Их удел – неотменимый психологический цикл "обида – истерика – обида".
На обиженных воду возят. Запряжём.
Напомню, "народ" – это не статистическая масса, а некий категорический императив. Допустим, пропагандисты, как и прежде, хотели бы опереться на страту менеджеров. Однако, что можно сказать в ситуации войны нашему менеджеру? Покрутились пропагандисты, повертелись и – понеслось.
Чего я только не наслышался! Ожили все слоганы моего застойного детства. Почему-то особенно запомнилось из севастопольского репортажа: "Старый добрый моряк…" Что же, достаёт до самого сердца. У кого оно есть.
И, наконец. Вся эта апелляция к "простому, слишком простому человеку" радует меня лишь отчасти. Исполнилось 17 лет так называемой "Новой России", а образных инноваций – ноль. Когда и если нужно обратиться к базовому социальному слою, приходится оперировать кондовыми, позавчерашними образами, вроде лаптей, гармошки и "отзывчивой русской души".