"— Разве можно на этом свете не быть зубастой? Разве можно быть такой размазней?
Она кисло улыбнулась, и я прочел на ее лице: "Можно!"
Тут уж я сам прервал чтение и сказал:
— Сейчас такой размазней стали у нас даже военные, даже офицеры… Одни из них вместо того, чтобы поднять бунт, пристрелить парочку чибисов, — сами стреляются. Другие, генералы и маршалы, шлют запросы в НАТО: "Будьте любезны, если у вас есть свободная минутка, ответьте нам, пожалуйста, не вы ли потопили нашу подводную лодку "Курск"?.."
И дочитал самые последние строки рассказа:
"Я попросил у нее прощения за жестокий урок и отдал ей, к великому ее удивлению, все восемьдесят. Она робко замерсикала и вышла… Я поглядел ей вслед и подумал: легко на этом свете быть сильным!"
А жена сказала:
— Нам наши "восемьдесят" никто не отдаст, потому что те, в чьих руках сейчас сила, хорошо понимают: имея ее, легко быть на этом свете наглецом и грабителем.
Юрий Лопусов «И ВАУЧЕР – ВМЕСТО КРЕСТА»
Не успели мы в 1-м номере "Русского смеха" дать небольшую подборку эпиграмм Юрия Лопусова, как известный мастер краткого и веселого жанра выпустил целую книжку блестящих миниатюр под незатейливым, но конкретным названием "100 эпиграмм". Отобрав кое-что из нового сборника, сегодня мы вновь публикуем Юрия Лопусова, который в Союзе писателей России — один из руководителей секции сатиры и юмора, а в современной русской литературе — безусловный лидер по части и дружеских, и не очень, но всегда метких и острых посланий к своим современникам.
СОВЕТСКОМУ ПОЭТУ АНДРЕЮ ДЕМЕНТЬЕВУ, УЕХАВШЕМУ В ИЗРАИЛЬ
Он громче всех хвалил Советы,
Он комсомольский был вожак.
Да, есть продажные поэты,
Но чтобы так, но чтобы так…
ДЕТСКОМУ ПИСАТЕЛЮ АНАТОЛИЮ АЛЕКСИНУ
Он звал мальчишек доброте учиться.
А сам за долларом махнул за океан.
Вот так Исав за миску чечевицы
Продал Иакову свой первородный сан.
КРИТИКУ ЮРИЮ СУРОВЦЕВУ, РАБОТАЮЩЕМУ НАД ТЕМОЙ "КОНЕЦ РУССКОЙ ИДЕИ"
Всю жизнь закапывал он русскую идею.
Корпел, как раб, стирая пот с лица.
Уж силы нет, уж волосы редеют,
А ей, проклятой, нет и нет конца.
ПОЭТУ ВЯЧЕСЛАВУ КУПРИЯНОВУ
Король верлибра. Ловелас. Не лыс.
Я не судья и все же мрачно буркну:
В стихах поэт нарочно прячет смысл,
Чтобы читатель выглядел придурком.
ПРОЗАИКУ И СТОМАТОЛОГУ ВАЛЕРИЮ ИСАЕВУ
Сей муж принадлежит векам.
Нас щедро книгами одаривая,
Он лечит зубы мужикам,
А бабам зубы заговаривает.
ВОЕННОМУ ПОЭТУ ВЛАДИМИРУ СИЛКИНУ
Полковник хмур. Он помнит танков скрежет.
Есенинская грусть в глазах его лихих.
Он мог бы стать и маршалом, как Брежнев,
Когда б не Бахус, бабы и стихи.
ПРОЗАИКУ И ИЗДАТЕЛЮ ПЕТРУ АЛЕШКИНУ
В нем много наивного, много простого.
И, классику нашу безмерно любя,
Он больше, чем Пушкина, больше Толстого,
Как скромный писатель, издал сам себя.
ПОЭТУ И ПРОЗАИКУ АНАТОЛИЮ ШАВКУТЕ
Мир бесцветен без Толи Шавкуты.
В очи рока он смотрит в упор,
И бутыль, словно чашу цикуты,
Принимает, как свой приговор.
ПРОЗАИКУ АНДРЕЮ ЯХОНТОВУ, АВТОРУ ПЬЕСЫ "КОЙКА"
В драматургию сделав рейд,
Он выдал: "Койка — жизни кредо".
О, неофит! Не ты, а Фрейд
Давно об этом нам поведал.
ПРОЗАИКУ АЛЕКСАНДРУ КАРПОВУ-АПАСОВУ