Но что особенно важно для пензенских писателей, — несмотря ни на какие дефолты и обвалы, у них не иссякает творческое вдохновение и хотя бы время от времени выходят книги. Вот только некоторые из них:
Борис Шигин. Новый ковчег: Стихотворения. — Пенза, 2000. — 152 с.
Четвертая книга стихов известного пензенского журналиста и барда Бориса Шигина убедительно свидетельствует о его состоявшемся поэтическом становлении и достижении уровня профессионального поэта. "Поручику Тенгинского полка" — / Пишу рукой дрожащей на конверте. / Здоров и не сошел с ума пока, / И точно знаю, что писать, поверьте. // Вот только почта — справится ль она? / Вот только время — совершит ли чудо? / Как на дуэли ранена страна, / Но не упала и жива покуда…" Думается, что вполне справедливо намерение областной писательской организации принять этого автора в члены Союза писателей.
Виктор Сазыкин. В белых тогах, как боги: Художественно-документальная повесть. — Пенза, 2000. — 192 с.
Книга рассказывает о семи днях из жизни известного пензенского доктора, создателя нейрохирургической службы области Семена Ивановича Шумакова. Когда-то таких книг писалось и издавалось много, но, гоняясь за подписными изданиями Дюма и Пикуля, мы их словно бы и не замечали — казалось, ну какой интерес читать о тех, кто работает рядом с нами? Мы все такие… Однако жизнь показала, что таких, которые живут не ради себя, а ради других людей и дела, совсем немного, и сегодня это стало видно практически всем. Поэтому книга В.Сазыкина важна именно тем, что рисует образ не виртуального, а самого что ни на есть настоящего героя нашего времени. Потому что украсть у государства миллион сегодня могут многие, а отдать жизнь людям — единицы…
Вера Дорошина. Призрачные пристани: Стихи. — Пенза, 1999. — 44 с.
Этот, может быть, еще не совсем профессиональный с точки зрения поэтической техники сборник ("На окне поголовье алоэ…" — тогда как правильнее было бы сказать: "На подоконнике") подкупает в первую очередь своей абсолютной искренностью и отсутствием маскировки своих чувств. Неизощренность в псевдофилософствовании дает читателю возможность увидеть душу юной поэтессы в ее подлинности — а она так похожа на ребенка, пробующего кататься на коньках и постоянно падающего на лед: "Весь в ссадинах, он сдерживает плач / и копит опыт первых неудач". Тут верится: раз уже поэт научился сдерживать плач, научится и всему остальному. То бишь мастерству.
Владимир Бахарев. Земное чудо: Стихотворения. — Пенза, 2001. — 228 с.
Книгу непрофессионального сердобского поэта составили поэтические гимны земле и жизни, передающие восторг простого человека от всего того, что его окружает: "Июнь нас встречает роскошной листвою, / Малиновки песней да пряной травою. / Застенчивый, ласковый, словно из сказки. / Стоит он — волшебник в зеленой фуражке…" С одной стороны, тут просто нельзя не поразиться стопроцентно поэтическому восприятию автором реального мира, а с другой — разве это не в нем, не в этом волшебнике-июне югославское правительство выдало (а точнее — продало) гаагскому трибуналу Слободана Милошевича? Понятно, что поэзия должна быть прекрасной, но должна ли она служить исключительно бегству от действительности — это еще вопрос…
Чернышев В.Г., Терехина Д.И., Чибирев В.С., Алфертьева Т.Я. В круговороте перемен: Стихи. — Пенза, 1999. — 232 с.
В сборник включены стихи четырех вполне состоявшихся авторов, в силу различных причин почти не публиковавшихся и не известных читателям. Хотя многие стихи заслуживают того, чтобы их знали, как, например, строки рано ушедшего из жизни Хуана Марии Фернандо Гарсиа, вывезенного в раннем детстве из франкистской Испании и всю жизнь прожившего в России под именем Владимира Чернышева: "Мечи иные, вроде бы, / Иные времена… / Ну а Россия, Родина — / Все та же, все одна". Или строки Лидии Терехиной: "Я выросла на русской печке / и с материнским молоком / всосала тайну русской речи — / владею русским языком! / Болею — русским языком, / немею — русским языком…"
Да и вся книга заслуживает того, чтобы ее прочитали, ибо показывает, как много у нас в России талантов.
Владимир Шаповалов. Рябина у дома: Повесть и рассказы. — Пенза, 2001. — 264 с.
Книга Владимира Шаповалова — это запечатленный в слове мир русской деревни. Уже почти музейный мир, поскольку умирают ее жители, а с ними исчезает и ее быт, ее устои, язык, неповторимость характеров. А это — не просто наш национальный колорит, но кладовая русского духа.