Писатель из всего извлекает свой опыт. Если его объявляют преступником, он анализирует положение преступника в нашем обществе. И приходит к страшным выводам. Наказывают, как правило, не преступников или не самых страшных преступников. И очень часто преступление не соответствует наказанию. Тюрьмы становятся школой воспитания будущей России. Какова же будет эта Россия? Наконец-то зэк Лимонов как бы растворяется в общем тюремном мире, становится как бы одним из винтиков этой Адовой машины. И что же он видит?
"Еще более медленной виселицей является заключение, лишение свободы, содержание в местах заключения с целью удушения, умерщвления человека… Заключенный также распят, обречен жить в сумеречной Вселенной болезней, вони, бактерий и вирусов... во Вселенной разложения и гниющих ран, одет в шутовские одежды, безобразно острижен… А изнутри в нём кипят нервы, мучает его видениями страшнее картин Гойи и Иеронимуса Босха его психика, кипит в заключении его мозг. Заключенный — это мученик. Тюрьмы России полны молодых, сильных, мускулистых Христов, вянущих на глазах. Многие из них всего лишь непоняты государством…". Это всё — о себе. И это всё — о таких же как он преступниках поневоле или просто мнимых преступниках.
Он описывает и свои видения. Эти кошмары и сексуальные привидения. И они реальнее многих документальных фактов. Что может быть мучительнее для здорового и еще крепкого мужчины, чем многолетнее содержание в камере вдали от мира женщин? Может быть много вопросов к автору книги об излишней подробности описаний? Или же вообще об отношении к женщинам? Но скорее всего и здесь важен реализм тюремного сидельца. Реализм переживаний. Резких упреков и одновременно мечтаний, ибо "мечтой о женщине проникнут сам воздух тюрьмы…". И тут же отвращение к предавшей тебя, бросившей тебя. И как противовес — культ Матери. Это — книга о тюремной психологии. Которую вряд ли способен написать даже коллектив талантливых ученых. Не отсидев, не пережив сам, — такого не напишешь. И потому так трудно предъявлять Эдуарду Лимонову, как автору книги, те или иные претензии. Скорее, можно сказать о личном несогласии. Сливаясь с тюремным миром, становясь голосом из кандального хора, противопоставляя себя власти, поневоле обрастаешь симпатиями к другим лефортовским узникам. К отъявленным чеченским боевикам или же к торговцам оружием или наркотиками. И это уже не голос оппозиционного политика Эдуарда Лимонова, а голос из хора тюремных сидельцев. Он сам может изменить мнение к тем или иным персонажам, выйдя из камеры на свободу. Изменить отношение к самой книге. Но тем она и важна — мучительной исповедальностью тюремного сидельца. Сегодня, сей час, сию минуту, когда пишутся и писались эти строки, томящегося за решеткой. И собирающегося отмечать 22 февраля 2003 года в саратовской тюрьме свой шестидесятилетний юбилей.
Что может противопоставить карательной системе Эдуард Лимонов, сидя около двух лет в камере? Только свое перо. Потому и важно ему возвысить, возвеличить своё перо, бесцеремонно самому влезть на пьедестал великих. Дабы с этого пьедестала легче было отбрасывать пинками свору неукротимых в мелочной карательной суете присосавшихся к своим креслам чиновников разрушенной ими же державы. Отсюда, может быть даже излишний, культ самого себя. "Тюрьма меня возвеличивает. Даже страшно. Здесь я омываюсь водами вечности, здесь я превращаюсь в бронзу. Начиная снизу, с ног. Верхняя часть тела, где сердце и голова, еще живые, а внизу уже статуя самого себя начинается… Хочу забраться как можно выше. Учить хочу. Есть чему учить. Собрал за свою жизнь некоторое увесистое количество правд, истин и мудростей. Хочу в последнюю треть жизни научить этим правдам, истинам и мудростям пацанов. А что. Есть куда спешить…". Честно говоря, непохоже на изречения несостоявшегося террориста, как нам хотят изобразить Лимонова испугавшиеся его власти. Если и претендует Эдуард Лимонов, то скорее на роль мудрого Учителя жизни, на роль полубронзового живого классика, а не на роль вожака боевых бригад. Потому и сравнивает себя с Иосифом Бродским, утверждая свою победу в творческом поединке, а не с Бен Ладеном или же Салманом Радуевым. Печально, но книга "В плену у мертвецов" становится еще и памятником очередного исторического витка русских писательских тюремных мытарств. Неужели того же Путина не задевает этакая параллель между "Мертвым домом" Федора Достоевского и книгой Эдуарда Лимонова? Может быть, когда-нибудь и о Путине всего лишь скажут: политический деятель, посадивший в тюрьму писателя Эдуарда Лимонова?
Сама коррупционная власть этим процессом старается поставить на место и припугнуть неисправимых и неуправляемых народных героев. Власть цинично смотрит даже на то, что творит ныне нового народного героя. Мол, пусть побудет героем, но зато те другие, внизу, в толпе, должны бояться и смиряться. Самое страшное для системы, если все наше гражданское общество будет состоять из таких независимых и гордых людей…
Многие ли из наших политиков и писателей способны идти в Лефортово и Бутырки? Готовы ли и другие стать при жизни полубронзовыми, но мучениками?
Эдуард Лимонов “И СИЛЬНЫЙ БЫЛ В САРАТОВЕ ЗАМУЧЕН…”
Саратов
Прошедший снег над городом Саратов
Был бел и чуден. мокр и матов