Ни сторонники Собчака, ни противники не верили в его естественную смерть, заключение прессы было однозначно - Собчака убили.
Газеты писали: «В диверсионной деятельности спецслужб используются в основном препараты, маскирующие свои действия под ненасильственные причины смерти: инфаркт, инсульт и т.д. Многие яды убивают спустя несколько дней после применения, уже после того, как само химическое вещество выведено из организма. Такой яд обнаружить крайне затруднительно или вообще невозможно. Наиболее популярны «фторацетаты» - производные фторуксусной кислоты. Это твердые, растворимые в воде вещества или летучие жидкости без вкуса, цвета и запаха. Смертельная доза составляет 60-80 миллиграммов. Отравленный фторацетатами человек лечению уже не поддается и умирает через несколько суток от остановки сердца».
Другая газета писала по горячим следам: «Единственным человеком, жизненно заинтересованным в смерти Собчака, является Владимир Путин. Слишком многое поставлено на карту, слишком многому в планах Путина могло бы помешать просто физическое существование Собчака. Не секрет, что Путин сделал всё для того, чтобы Собчак после своего бегства за границу в результате начала расследования его уголовной деятельности на посту мэра Петербурга смог вернуться в Россию. … Необходимо понимать, что всё это время, вплоть до смерти Собчака, над Путиным дамокловым мечом висела угроза возобновления расследования уголовной деятельности Собчака, что неминуемо привело бы и самого Путина на скамью подсудимых. Смерть Собчака естественно меняла эту ситуацию коренным образом. …Собчак был здоровым человеком. Его смерть является актом политического убийства с целью предотвратить негативное влияние имиджа Собчака на избирательную кампанию его ученика В. Путина. Нет никаких сомнений в том, что убийцей Собчака является его ученик В. Путин».
По прямому указанию Путина вскрытие тела Собчака в Калининграде сопровождалось беспрецедентными мерами безопасности. Все доступы к моргу отделения судебно-медицинской экспертизы больницы, где в обстановке чрезвычайной секретности производилась аутопсия, были перекрыты специальным отрядом милиции. В Санкт-Петербурге его спешно похоронили без повторного осмотра тела авторитетными специалистами страны, как того следовало бы ожидать в подобном важном случае. Как писали независимые газеты: «Кто-то прячет концы и избавляется от бывших соратников. Кто бы это мог быть?»
Следующим из известных лиц, кого люто любила Лубянка, был Ю. Щекочихин (вдруг умер назло ФСБ) - депутат Государственной думы, заместитель главного редактора «Новой газеты». Именно ему передали для публикации в газете рукопись книги «ФСБ взрывает Россию». Несколько глав книги были опубликованы спецвыпуском газеты. Щекочихин явился инициатором попытки организации думского расследования деятельности ФСБ, описанной в этой книге.
Щекочихин почувствовал недомогание в Рязани, где он принимал участие в пресс-конференции антикоррупционной комиссии. Через три дня ему стало хуже, начала сходить кожа, как после сильного ожога. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, непосредственной причиной смерти Щекочихина явилась острая токсико-аллергическая реакция, которая, как правило, развивается по типу лекарственного осложнения.
Не исключалось, что столь «редкая форма аллергии» была вызвана «неизвестным агентом», т.е. ядом неизвестной природы. Как мог попасть «неизвестный агент» в организм жертвы, осталось невыясненным, так как анализы не брались, материалы экспертизы обнародованы не были. Наоборот, результаты вскрытия и история болезни Щекочихина были засекречены под предлогом «врачебной тайны», они были скрыты и от семьи журналиста - родственники так и не получили акта вскрытия.
В возбуждении уголовного дела по факту вероятного убийства Щекочихина было отказано.
Щекочихин умер накануне запланированной поездки в США, где он собирался рассказать американской общественности, конгрессменам и сенаторам о расследовании крупных коррупционных дел. Среди них одним из основных было дело фирмы «Три кита», прикрываемой высокопоставленными сотрудниками налоговой полиции, генпрокуратуры и ФСБ.
Щекочихин боролся с коррупцией государственного уровня, и больше всего его ненавидели представители государственной власти. Среди тех, у кого были основания считать Щекочихина своим врагом, были заместитель генерального прокурора Ю. Бирюков и заместитель директора ФСБ Ю. Заостровцев, генпрокурор В. Устинов (сват И. Сечина), директор ФСБ Н. Патрушев.
Поскольку именно генпрокуратура и ФСБ принимали решение о том, возбуждать ли следствие по факту смерти Щекочихина, расследованию даже не суждено было начаться.
Ещё одно отравление - Романа Цепова.
В 1994 г. давние противники сумели привлечь Р. Цепова к уголовной ответственности за незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия. Руководитель охранного отделения имел право на ношение огнестрельного оружия, тем не менее Цепов был арестован. Когда он сидел в следственном изоляторе, соседом по камере был питерский авторитет Малышев. Он сказал: «Выйдешь - поохраняй мою семью» и он охранял, потому что за это платили деньги. Охрана семей авторитетов мешала спецслужбам, против Цепова снова возбудили уголовное дело. Во время следствия выяснилось, что Цепов одновременно является агентом сразу нескольких силовых ведомств: ФСБ, МВД, СВР, Генеральной прокуратуры и ГРУ, что он имеет пять настоящих документов прикрытия.
Не дожидаясь результатов расследования, Цепов по загранпаспорту и автомобильным правам, оформленным на чужую фамилию, уехал в Чехию. По возвращению сфера его деятельности постепенно расширялась - охранный и фармацевтический бизнесы, порты, туризм, перевозки, страхования и СМИ. Уже после переезда Путина в Москву и занятия Путиным должности президента Цепов поддерживал тесные контакты со многими силовиками - от министра внутренних дел Р. Нургалиева до начальника президентской охраны В. Золотова. Он лоббировал назначения офицеров МВД и ФСБ, был вхож к замглаве президентской администрации И. Сечину и своему бывшему шефу В. Путину.
Неожиданно Цепов скончался. Диагноз был поставлен немедленно - отравление радиоактивным ядом. Врачи констатировали поражение спинного мозга, сопровождавшееся ярко выраженными симптомами лучевой болезни.
Цепов почувствовал недомогание 11 сентября. В этот день он отправился на Литейный проспект, 4 в здание УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Там он пил чай, потом поехал в Главное управление внутренних дел (ГУВД), где встречался с начальником одного из подразделений и ел мороженое. В 4 часа дня ему стало плохо, наверное, заварка в пакетиках ФСБ была несвежая или слишком крепкая. Но врачи не могли установить точный диагноз. Симптомы напоминали сильное пищевое отравление. Данные предварительной экспертизы показали, что в крови содержалось большое количество лекарственного препарата, используемого при химиотерапии больных раком крови (лейкемией). Умерший не страдал онкологическими заболеваниями, по версии медиков, смертельная доза препарата в виде раствора или измельченных таблеток могла быть введена в пищу. Эксперты расходились во мнениях: радиоактивные изотопы, неизвестный яд, соли тяжелых металлов.