Тем не менее после настойчивых рекомендаций Клинтона и Гора Алиев и миллимеджлис Азербайджана одобрили проект Соглашения по фланговым ограничениям в рамках Договора об обычных вооружениях в Европе. Это означает, что Азербайджан, с одной стороны, попадает под международный контроль вооружений (правда, с поправкой о непередаче своих квот России). Но, с другой стороны — в США снимается запрет на финансовую и иную помощь Азербайджану, принятый конгрессом в связи с неприсоединением Баку к договору. А Ельцину и для создаваемой им трехсторонней комиссии по поставкам вооружений Армении и Азербайджану это дает возможность опереться на Договор.
Не стоит сбрасывать со счетов и твердой позиции Шеварднадзе, 15 июля заявившего в Тбилиси совместно с Демирелем о том, что считает маршрут Баку-Супса-Джейхан безальтернативным.
Кроме того, все договоренности о транзите азербайджанской нефти на мировые рынки “подвешиваются” в связи с правовой спорностью добычи каспийской нефти. Речь не только о несогласованном статусе Каспия, но и о претензиях Туркмении на месторождения Азери, Чираг и Кяпаз. И если протест Туркмении относительно Кяпаз прозвучал после заключения соглашения с Россией, то прокачка “ранней” нефти с Азери и Чираг продолжает обсуждаться уже после демонстрации Ниязовым на Ашхабадской встрече доказательств принадлежности месторождений Туркмении. С одной стороны, в этом есть удобство круговой поруки с вовлечением в этот круг и России, и международного консорциума, с другой — для России это может стать и выигрышным поводом для маневра с позиции международного права, и возможностью ввести этот новый аспект в строительство взаимоотношений с Чечней, добившейся своего участия в соглашении о транспортировке “ранней” нефти.
Сегодняшние кавказские обстоятельства таковы, что тревога американских политиков не случайна. Ведь провозглашаемый при их поддержке принцип “нефть в обмен на территорию” может с учетом неопределенного статуса Каспия и спорности национальных зон, обернуться и против Азербайджана. При этом проблема Карабаха задевает не только нефтяные вопросы, но и идущее полным ходом выстраивание Евроазиатского транспортного коридора. А неравнодушие Центральной Азии к этой проблеме проявилось во время недавнего визита Алиева в Ташкент, когда Каримов сказал известное “на Кавказе не может быть двух Армений”.
И как бы ни формулировал российский президент свой карабахский вызов, он бросает перчатку на арену, где уже дерутся гиганты. России неизбежно придется выходить на эту арену, которая была и остается зоной ее жизненно важных интересов, и где только начинаются главные дипломатические бои. И риторикой типа “вставай и ложись с мыслью о…” здесь явно не отделаться. Ибо партнеры Ельцина исповедуют иной принцип, напоминающий знаменитое “Если я встану, то ты ляжешь”. И, добавим, улегшись, вряд ли встанешь. По крайней мере в ближайшем, XXI столетии.
М.ПОДКОПАЕВА
А Я ТОНУ… ( РОССИЯ И МИР )
Ю. Бардахчиев
Май 1997 — Г.Киссинджер на конференции НАТО в Брюсселе предложил России искать себе место в Азии.
10 июля — Премьер Швеции Й.Перссон в связи с итогами натовской встречи в Мадриде отметил, что более не опасается возникновения в процессе расширения НАТО так называемой “серой зоны” между Западом и Россией, угрожающей положению Швеции.
14 июля — М.Олбрайт в Литве заявила, что не исключает приема стран Балтии в НАТО уже в 1999 г.
На протяжении последних лет мы не раз обращали внимание общества на бессубъектность российской политики. Нужен, мол, субъект, и точка! Нужно, чтобы речь шла не только о том, что делать и как, а и о том, какое “кто” будет эти “что” и “как” победно реализовывать. Такой подход многим представлялся излишне наукообразным. Какой там еще субъект, когда у нас есть и президент с его непогрешимым чутьем, и многоопытный МИД, и твердо стоящая за народ оппозиция? Какого вам еще рожна, политологи вы этакие? И доколе будете пугать нас неведомыми словами и злопыхать сразу “по всем мыслимым азимутам”?
Устыдившись собственного злопыхательства и особенно наукообразия, вновь воспользуемся простой и доступной иллюстрацией — из известного анекдота.
Идут соревнования пловцов высшего класса на Темзе. Яростная борьба на финише… А посередине джентльмен во фраке и панталонах, который плывет поперек реки, натыкаясь на финиширующих. Они на него набрасываются: что, мол, плывешь куда ни попадя. А он отвечает: “Это вы плывете, а я тону”.
Возвращаясь к аналитическому занудству, поясним: субъект — это пловец на финише, а “бессубъект” — упомянутый джентльмен во фраке и панталонах, плывущий поперек реки.
Мадридский саммит показал, что российская внешняя политика бессубъектна именно в указанном смысле. То есть все плывут, а посередине этот самый во фраке. Самым банальным доказательством данного обстоятельства было все, связанное с прибалтийским вопросом, проблемой СНГ, принятием в отсутствие России и при ее фактическом игнорировании вопиющих агрессивных антисербских решений. Весь карточный домик афишируемых ельцинско-примаковских достижений рухнул в один момент. И под невнятное мычание вице-премьера Серова. Все видели. Все оценили.
Но если бы дело свелось только к этому… Сторонники многополюсных химер склонны успокаивать себя тем, что в “ихнем вражьем лагере” царит глубокий раздрай. Что на первый взгляд не лишено оснований. Царит этот раздрай, понимаешь… И между Европой и США… И внутри Европы… И даже внутри самих США.
За примерами далеко ходить не надо. В письме пятидесяти известнейших политиков, чиновников, дипломатов и военных США не только в который раз описываются все риски и угрозы расширения НАТО, но и весь этот процесс называется “политической ошибкой исторического масштаба”. Ну надо же! Клинтон стремится завершить свой второй и последний президентский срок историческими свершениями, а ему “клеят” ошибки исторического масштаба! И не как-нибудь, а аккурат за неделю до Мадрида. Нетрудно представить себе реакцию Клинтона на существование в его собственном стане иного взгляда на историю, ее масштабы, ошибки, свершения и т.д.
Уже после саммита откровенную обиду на его результаты выразил бывший многолетний министр иностранных дел Германии Г-Д.Геншер, до сих пор сохраняющий влияние на ее политику. “Создалась ситуация, с которой мне ни разу не приходилось сталкиваться и которая не должна повториться”, — заявил он. И назвал саммит почти провальным, что вызвано, по его мнению, “отсутствием общей концепции приема новых членов”. О том же говорит и влиятельная английская “Юропиан”, которая, имея в виду Клинтона, называет “безумием распространение популистских политических мероприятий на вопросы обороны”.
Что же касается Франции, то ее резкость не идет ни в какое сравнение ни с немецкой “агрессивной” дипломатичностью, ни с английской язвительно-атакующей сдержанностью. Ширак, полтора года назад объявивший о намерении Франции впервые после 1966 года вернуться в военные структуры НАТО, на саммите, что называется, “отыграл назад”, заявив об отказе от этой идеи и исключив возможность увеличения ежегодного взноса Франции в НАТО для оплаты новых членов — Польши, Венгрии и Чехии. И канцлер Германии Коль “не согласился с оценками этих расходов, представленными президентом Клинтоном”.
Чем же так недовольна Европа? Только ли тем, что в Мадриде вновь все решали американцы? И это, разумеется, но еще Европа была буквально в бешенстве от того, КАК решали американцы ее вопросы. Прежде всего принятие трех стран, а не пяти, как добивались европейские лидеры НАТО, было дополнено очень резким блокированием любых шагов европейцев, направленных на увеличение их роли в военных структурах блока, что заложило основу для будущих глубоких евроамериканских противоречий. Речь также идет о логически связанной со списком принятых стран КОНКУРЕНЦИИ АМЕРИКАНСКИХ И ЕВРОПЕЙСКИХ ВПК. В канве нарастающих противоречий США и Европы (достаточно назвать конфликт США с ЕС по импорту продовольствия, антишвейцарскую кампанию США в истории с нацистским золотом, действия спецслужб США по созданию зон нестабильности в горячих точках Европы, в частности, в Албании) военно-техническая конкуренция в рамках НАТО занимает одно из главных мест. В этой ожесточенной схватке за политические зоны влияния и за рынки сбыта глобальное стремление США стать единственной сверхдержавой столкнулось с региональной целью европейских государств — желанием хотя бы сохранить свои позиции на… СОБСТВЕННОМ КОНТИНЕНТЕ. Победил, скажем так, “более всеобъемлющий интерес”. Европейцам жестко дают понять, что “новый европейский порядок” в американской его редакции… это без каких-либо вариаций!