Не есть ли новый виток кавказского и чеченского обострения следствие тревоги определенных групп вне России и в ее властной элите, связанной с возможным действительным усилением централизованной российской государственности? Не является ли нынешняя кавказская напряженность результатом опережающих действий на ослабление и развал этой государственности?
Не оказывается ли чеченское и кавказское обострение “побочным синдромом” действий президента по возвращению баланса между группами, “слишком активно” сегодня вошедшими во власть, и группами, отодвинутыми от власти год назад во время президентских выборов? И не пытаются ли эти “новые старые” группы вернуть одновременно с властными позициями прежний (и сегодня намного более выгодный) имидж “партии войны”?
Не есть ли кавказское обострение в значительной мере просто технология, при помощи которой некоторые отодвинутые от управления региональными процессами фигуры и кланы пытаются доказать, что без них ничего не получается и что они воистину незаменимы?
И не является ли, наконец, провокационное конструирование крупной властной сшибки в Москве, уже очевидное даже неискушенному обывателю, прежде всего красочной декорацией для отвлечения публики от действительно судьбоносных для России проблем уровня Кавказа, договора СНВ-2, соглашений по ПРО и т.п.?
Список подобных вопросов можно и должно множить. Ибо лучше блуждание в лабиринте аналитических подозрений, чем романтическое ухарство в компании квалифицированных шулеров. Ибо цель — выйти из этого аналитического лабиринта на простор реальной политики. Политики, базирующейся на ресурсно-целевой адекватности, на сочетании деликатности и разумной (всегда минимальной, если это политика, а не фарс) государственнической жесткости.
А прорыв к реальной политике, что всем понятно, может осуществить лишь тот Субъект, которого пока нет. И также понятно, что если этот Субъект не появится, Россию очень скоро вышвырнут с Кавказа, а сразу вслед за этим — с Черного и Каспийского морей. И не менее понятно, что на этом процесс не остановится.
И тогда — горе побежденным. А ими будут не “Борисы кровавые” или “недобитые милитаристы”, а вся Россия. И вся ее погрязшая в комплексах и амбициях элита. Которая ВСЯ и ответит. ЗА ВСЕ!
Ю.БЯЛЫЙ
ИЗ НИЧЕГО И БУДЕТ НИЧЕГО ( Россия )
Ю.Бардахчиев
2 сентября — Организация по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) не подтвердила сообщений западных СМИ о якобы проведенных РФ испытаниях на Новой Земле.
16 сентября — И.Сергеев и Е.Примаков на встрече с депутатами Госдумы убеждали ратифицировать Договор СНВ-2.
19 сентября — В ходе недавних учений “ЦентрАзбат-97” генерал Джон Шихан заявил: “Идея состоит в том, чтобы дать понять, что на земле нет страны, до которой мы не могли бы добраться”.
27 сентября — Е.Примаков и М.Олбрайт подписали в Нью-Йорке Договор о разграничении стратегической и нестратегической ПРО.
В военно-политической области государства довольно эффективно могут скрыть друг от друга отдельные аспекты военных программ, конкретные изобретения и разработки, хотя и это становится все труднее. Но уже на уровне военно-стратегических концепций, а тем более долгосрочной государственной политики, задача становится чуть ли не невозможной. Тем не менее, и здесь можно попытаться сохранить тайну, сделав ее неузнаваемой в череде “явностей”. Не имея возможности засекретить ведущую тенденцию своей политики, страна прячет ее среди других фальшивых или полуфальшивых тенденций. То есть поступает по рецепту героя детективных рассказов Честертона патера Брауна: “Где умный человек прячет лист? В лесу”.
В связи с подписанием Договора о разграничении систем ПРО между РФ и США наши аналитики тоже искали некий смысл, спрятанный в лесу напластований ядерной политики США, которая на первый взгляд кажется нелогичной и хаотической. В самом деле, американские конгрессмены чуть ли не соревнуются в нелюбви к ядерному оружию, предлагая его уничтожить — или (!) немедленно начать строительство системы национальной ПРО. Создается впечатление, что США добиваются одновременно самых противоположных вещей — и ядерного разоружения, и гонки вооружений, которая может последовать вслед за решением о начале строительства системы противоракетной обороны.
Между тем, именно в этом лесу “неявных явностей”, видимо, и скрыт смысловой “лист” ядерной политики США, поскольку предположить его полное отсутствие нельзя. Попробуем это сделать, имея при этом в виду, что задача должна формулироваться не “Как США разваливают ядерный потенциал России?”, а более широко — “С какой целью они это делают и какова глобальная стратегия США в ХХI веке?”.
Согласие РФ на разграничение систем ПРО дало возможность США строить так называемую тактическую, а на самом деле стратегическую ПРО, так как скорости современных тактических противоракет вполне соизмеримы со скоростями стратегических ракет на их нижних — при взлете и снижении — участках траекторий. То, что новая, ранее принципиально запрещенная Договором 1972 года, реальность породила крайне опасную для России геополитическую ситуацию, понятно хотя бы уже по тому, что практически одновременно с этим началось усиленное давление российской исполнительной власти, включая министра обороны (!), на Госдуму с целью скорейшей ратификации Договора СНВ-2. Связь этих двух акций в том, что Договор по ПРО в системе ограничений наступательных стратегических ядерных вооружений (СНВ-1, нератифицированный СНВ-2, навязываемый нам США Договор СНВ-3) занимал ключевое место. Логика была понятной и за 25 лет действия договора по ПРО доказала свою эффективность — ограничение наступательных вооружений (СНВ) осмысленно только тогда, когда ни у одной из сторон не возникнет соблазна оградить свою территорию непреодолимым ракетным щитом (ПРО).
В наступательных ядерных вооружениях у США и СССР к 70-м годам сложился примерный паритет, который позволил равномерно сокращать вооружения — подчеркнем, при сохранении как основополагающего договора по ПРО. Потом Россия осталась как бы самой крупной глыбой на развалинах СССР. Паритет в ядерных вооружениях был нарушен из-за того, что часть вооружений и производственно-технологических мощностей СССР Россия потеряла на территориях новых “независимых” государств. Но и оставшийся (прямо скажем, немалый, хотя уже непаритетный с США) потенциал продолжал стремительно разрушаться уже вследствие общего кризиса экономики страны.
Сегодня ситуация еще более катастрофическая. Представитель Минобороны заявил в Госдуме, что “при нынешнем отношении к воспроизводству ядерных боеприпасов к 2005-2007 годам производство у нас практически остановится”. В результате у России остались ракеты, хоть как-то сопоставимые по количеству и ударной мощи с ядерным арсеналом США, но уже совсем не осталось (или, как считают оголтелые оптимисты, почти не осталось) производственной базы для их воспроизводства. Между тем, жизнь ракет коротка, в отличие от искусства ракетостроителей, и ракетное наследство СССР быстро стареет. И здесь тот же самый крайний рубеж — 2007 год, когда мы сами, хотим этого или не хотим, умертвим “в натуре” стратегический ядерный потенциал РФ, уже убитый перед этим “морально”. Подчеркну, без надежды его обновить или пополнить.
Таким образом, и для отрасли воспроизводства наступательных ядерных вооружений, и для имеющегося ракетного потенциала России вступил в действие фактор, который можно назвать “фактором десяти лет”. Он, несомненно, тщательно просчитан американскими военными и политиками — в подписанном в конце сентября Протоколе об СНВ-2 американцы согласились продлить срок ликвидации ракет до 2007 года — видимо, чтобы быть уверенными в том, что когти подыхающего льва, которыми он мог бы полоснуть, выгнили окончательно.