l Еще более объемные события стали происходить в оппозиционном спектре. В этом ряду надо выделить ускоренное обсуждение бюджета в рамках трехсторонней комиссии, в ходе которого Чубайс и думская сторона сняли практически все вопросы и провозгласили его “успешное прохождение в ближайшем будущем” (авторы думского согласия — Селезнев, Воронин, Кулик). Здесь проявились готовность высшей номенклатуры думской фракции КПРФ доказать свою “конструктивность” во взаимоотношениях с режимом и желание идти навстречу принципиальному принятию экономического курса Чубайса-Гайдара, в рамках которого действует, по большому счету, и Черномырдин.
Стремление расширить рамки “сотрудничества” с исполнительной властью и ускорить данный процесс особо рьяно продемонстрировал в прошедший четверг спикер Селезнев, сделав ряд программных заявлений. В них он выделил четыре важнейших момента, отражающих базовые установки группировки старых партийных деятелей, оказавшихся во фракции КПРФ (Рыжков, Маслюков, Лукьянов, Воронин). Это, во-первых, готовность принять нынешний бюджет. Во-вторых, спикером была озвучена заявка на то, что Госдума не будет отсылать Налоговый кодекс обратно в правительство, поскольку он “уже стал новым на основе вносимых поправок”. Завершил Селезнев свою декларацию двумя “кадровыми угрозами”: в отношении Бабурина (удаление не желающего идти на компромисс вице-спикера с его поста), а также Рохлина, которому бывший журналист и комсомольский деятель Селезнев явно дал понять, что против режима выступать не следует, иначе КПРФ отзовет свою поддержку.
Подобное заявление плюс ускоренная работа представителей КПРФ в комиссии по бюджету указывает на несколько простых вещей, лежащих за рамками морали и партийной идеологии. Верхушка КПРФ намерена развивать компромисс и ускоренно “ложиться” под исполнительную власть. Возможно, что “синклит” пошел на ревизию решений последнего съезда партии не самочинно, а под прикрытием решений недавнего пленума ЦК,- это нам скоро станет ясно. Важно другое: что произошло с распределением сил как в “оппозиционных” кругах, так и в околоельцинском окружении.
Возникновение “четверки” с участием Селезнева и Строева (наравне с Черномырдиным и непосредственно под “верховным”) — это своего рода усеченный состав Политбюро, который гарантирует автоматический подъем политического влияния Селезнева (при падении влияния Зюганова), а в целом — создает вокруг Ельцина круг старых “номенклатурщиков”, которые и будут, по их ожиданиям, “решать вопросы”. Как утверждали ранее представители верхушки фракции и КПРФ, “такая компоновка власти” ведет к разрушению сектора влияния “младореформаторов” и прежде всего прокладывает путь к демонтажу Чубайса. Однако на деле выстраивается нечто другое.
Заявление Селезнева показало, что он, оставляя Налоговый кодекс в Госдуме, а также авансом утверждая бюджет, спасает Чубайса от весьма сложной ситуации, практически от отставки. Соответственно, Селезнев берет игру на себя, причем открыто делая ставку на Чубайса, что обнажает “общеконцептуальное единство” Черномырдина и младореформаторов, хотя первый и хотел бы удаления Чубайса в преддверии аукционных псевдоторгов и решения судьбы Газпрома…
l Таким образом, стала формироваться новая конфигурация властных субъектов. В ней Черномырдин оказался на внешнем пике своего влияния, поскольку компромисс венчает его усилия по обузданию оппозиции и ее использованию против Чубайса. Строев в этой схеме оказывается важнейшим “смотрящим” за схваткой, куда он, после своих триумфальных перевыборов в Орле, вполне может включиться на нужном для него этапе. Наконец, Селезнев получает не только позицию “нового Рыбкина”, но и шансы на ее существенное и качественное расширение. Действительно, новое положение в Госдуме одномоментно низводит Зюганова до положения ординарного деятеля, поскольку у него утрачивается инструментарий воздействия на Селезнева в связи с намечающимся раско-лом компартии на “соглашателей” и “радикалов” (перевыборы спикера). При этом глава КПРФ попадает на третью линию в “диалоге с Ельциным”. Соответственно, происходит нивелировка радикальной части думской фракции КПРФ, а на ее место в полном объеме выходит старая советская номенклатура, которая, говоря словами Рыжкова, “больше не хочет сидеть в оппозиции”. В перспективе Селезнев может рассчитывать на поддержку Ельцина, претендуя как на роль руководителя конструктивной социал-демократической партии, которая выходит из КПРФ, так и на высшие государственные посты убрать точку (секретарь СБ, премьер?).
По этой схеме Селезнев и высшая партийная номенклатура должны осознавать, что любые выборы для них губительны, а потому неизбежна ставка на Госсовет, в рамках которого они и будут иметь свой участок в принятии решений и управлении разваливающейся страной без всякой попытки на кардинальное изменение курса. Это — те же люди, которые унавозили почву Горбачеву (Рыжков, Маслюков, Лукьянов, Воронин и др.). Именно они оказываются ядром ухода КПРФ из зоны борьбы с режимом со ставкой на “комплексное взаимодействие”.
Но состоится ли “Политбюро” при Ельцине, и промолчат ли партийные низы? Вот в чем вопрос.
При любом мало-мальски объективном анализе прошлых тенденций и нынешнего состояния дел в правящей верхушке выявляется нечто совершенно иное. Никто из реально действующих властных субъектов в российской верхушке не собирается отдавать свои полномочия в руки некоего “Политбюро”. Ни банкиры, ни газовщики (Ч.В.С.), ни Чубайс, ни, конечно уж, Ельцин. Последнее особенно важно, поскольку в случае постоянно действующего “круглого стола” или же “четверки” Б. Н. оказывается вынужденным получать рекомендации от окружающей его тройки, которая транслирует решения на всю государственную пирамиду…
l Между тем, перспектива “старономенклатурного реванша” при сохранении курса и изъявляемых восторгах Селезнева, вероятнее всего, окажется неосуществленной в силу ее оторванности от действительности и от фундаментальных интересов Ельцина и окружающих его группировок.
Ельцин усердие Селезнева и других “соглашателей” рассматривает сквозь призму своей политической власти и безопасности. Он не может допустить дальнейшего укрепления планируемой системы “старой номенклатуры”. Чтобы воспрепятствовать неизбежному удушению с ее стороны, Ельцин использует свою традиционную “разводку”. Это будет новая “кадровая перетряска”, которая вероятнее всего и произойдет через два-три месяца, создавая новый политический ландшафт. И перед Ельциным окажется целый веер вариантов: от референдума до кадровых перемещений “верхних лиц”. Весьма возможно, это будет связано либо с зачисткой Чубайса, либо, что вероятнее, с “дуплетом”: удалением Черномырдина и Чубайса.
Нетрудно увидеть, что дефицит госбюджета нарастает с опережающими темпами (сбор налогов падает, внешние заимствования сократились, а приватизационные конкурсы отодвинуты в неизвестность по внутренним и внешним причинам). В результате январь 1998 г. станет рубежом, когда властям вновь придется отчитываться за выдачу зарплаты бюджетникам, а также говорить о собираемости налогов, которая при нынешнем “лучшем в мире” министре финансов упала. Для Ельцина это окажется прекрасным способом собственноручно провести чистку и замену команды. Или же, наоборот, — встать на сторону реформаторов и демонтировать Госдуму и Черномырдина.